Таково человеческое тело.
Это не похоже на кино. Но это не делает его менее удивительным, менее подготовленным для всех ваших нужд. Если дать ему шанс, тело само себя вылечит. После некоторого отдыха и правильного ухода оно восстановится, создаст новые ткани и даже новые нервные окончания. Оно постоянно стремится вернуться к состоянию равновесия.
Но если тело не справляется? Тогда обращайтесь ко мне.
Физиотерапия — это лечение тела физическим воздействием. Если тело вышло из равновесия, я накладываю на него руки, чтобы начать процесс заживления. Никаких лекарственных препаратов. Однако, я должна отметить, что физиотерапия наименее точная область медицины. Вы применяете одно средство за другим и смотрите, какое из них срабатывает.
В моем процедурном кабинете висела табличка: «Я не Иисус». Хотя мне всегда было интересно, каков у него был показатель попаданий. Я имею ввиду, излечил ли он всех, кто к нему обращался? Я подозревала, что нет. Я подозревала, что даже он мало чем мог помочь моему следующему клиенту, одной из моих неудач. Я не могла улучшить состояние этой женщины, как ни пыталась.
На первой же консультации Розмари Джонс приветствовала меня новостью, что побывала у всех терапевтов в округе, и ни один не смог понять, что с ней не так. Такого рода дебют ведет по одному из двух путей. Либо я осматриваю пациента, и меня пронзает удар тока, когда я замечаю скрытый симптом, который пропустили другие клиницисты. Либо мое сердце падает, когда понимаю, что пациент просто не хочет быть здоровым.
В случае с Розмари — второй вариант.
Не по теме: но такие пациенты, и не умирают так просто. Работая в свое время в интенсивной терапии, я с тошнотворным страхом читала аббревиатуру ДНП на полях заметок пациента — долго не протянет. На самом деле, они могли задержаться на больничной койке много лет.
Как бы то ни было, у меня на сердце не пели птицы, когда в понедельник утром я вызвала на прием Розмари Джонс. Уик-энд выдался адски тяжелым. После моего сольного выступления вечером в пятницу Петра почти не разговаривала со мной, так она была расстроена впечатлением, которое я произвела на Скотта и Надин. Однако, без ее ведома Винс заскочил ко мне домой в субботу и предложил пятьдесят фунтов наличными, два старых кресла, стол и покрытую многолетним слоем жира плиту. Его друг выкинул старую мебель, и Винс справедливо решил, что я могу воспользоваться ею, пока не встану на ноги.
Большую часть воскресенья я потратила на оформление очередной пачки кредитных карт. Оставалось надеяться, что банки не слишком тщательно проверят мои явно завышенные доходы, и это даст мне возможность заменить часть мебели, которую забрали судебные приставы. Придется ждать целую неделю, чтобы узнать, одобрены ли они.
Так что сегодня утром мне было трудно скрыть удивление, и даже облегчение, когда в дверном проеме возникла не скорбная фигура Розмари Джонс, а вполне довольный жизнью Скотт Элиас.
— Надеюсь, вы не против, — сказал он. — Я позвонил записаться на прием, и мне сказали, что у вас появилось окно. Или вы надеялись на перерыв?
— Перерыв? — Я на секунду смутилась. — Вообще-то, у меня не бывает перерывов. Уэйн заменяет отмены пациентами из списка ожидания. Просто я удивлена, что вы здесь. Как вы проскочили без очереди?
Теперь смутился Скотт.
— Ну, я предложил вашему Уэйну маленькую конфетку.
Я улыбнулась.
— Не буду спрашивать, какую. Заходите. Чем могу помочь?
— Мой локоть? Помните?
Я кивнула.
— Присаживайтесь, я запишу ваши данные.
Пока я была занята, он вынул свой телефон и ключи от машины и положил их на стол. Я не стала комментировать брелок от Феррари, но, признаюсь, он вызвал у меня интерес.
Но вот что вам следует знать о богатых людях, если вы окажетесь с ними рядом: они не собираются давать вам свои деньги. Они платят вам ровно столько же, сколько все остальные, и вероятность того, что вас упомянут в завещании, стремится к нулю. Я много лет назад перестала отличать их от остальных пациентов, разве что лечить их зачастую было труднее. Они считали, что богатство гарантирует им особые привилегии, но забывали о благодарности сразу после выздоровления.