Оцепенев от неожиданного предательства и нового приступа головной боли (а так же от страха сболтнуть что-то лишнее), я с нарастающим ужасом наблюдала за развитием ситуации, когда Скотт приводил все новые и новые примеры беспомощности брата Надин.
Излишне говорить, что после всех приключений уик-энда и с полностью заполненным расписанием процедур, мне некогда было гадать о причинах отсутствия Уэйна. Я доверила Гэри разбираться во всем самому.
Кит Холлингхерст застонал, когда я растянула суставы его грудного отдела позвоночника. Остистый отросток на восьмом позвонке постоянно застревал и не давал двигаться. Я забралась на лечебную кушетку, оседлала Кита, давя на него всем моим весом, и нажала большими пальцами.
После двадцати толчков Кит запросил пощады и немного воздуха (дышать во время этой процедуры действительно тяжело). Вытянув шею и тяжело дыша, он прохрипел, что у него ко мне есть деловое предложение.
— Лучше не надо, — предупредила я, вспомнив его последнее «деловое» предложение.
— Послушайте меня. Я не собираюсь… — он поднял брови, не в силах произнести слово «дрочить» в присутствии леди. — Никаких глупостей, — виновато добавил он.
Я слезла с него и начала мыть руки. Кит пытался перевернуться — представьте себе черепаху на спине. Мне пришло в голову, что скоро бедняга действительно не сможет перевернуться без посторонней помощи.
Наконец, он сел, его дыхание выровнялось, и он сообщил, что купил на аукционе мини-отель.
— Черт, — сказал он, — просто деньги жгли карман, так что я не стал думать и купил эту халупу.
Я понятия не имела, к чему он клонит, но от Кита можно было ожидать чего угодно. Так что я молчала.
— Но когда я рассмотрел это дело подробнее, то понял, что разорюсь на персонале. Надо там жить и заниматься всем самому, иначе не заработаешь ни пенса.
И тут он закашлялся. Кашель был сильным и отрывистым.
Я протянула ему пачку салфеток и подождала, пока он соберет мокроту. Для этого понадобилось три рычания и один продолжительный приступ кашля. Без комментариев и без тени брезгливости я подала ему мусорное ведро.
Получив базовую квалификацию физиотерапевта, каждый интерн переходит из отделения в отделение, чтобы накопить максимально обширную базу знаний и получить некоторое представление об области, в которой он будет специализироваться дальше. Вот на одной из таких практик, а именно на респираторной терапии, я выработала свой покерфейс для некрасивых ситуаций.
Та женщина была похожа на маленькую хрупкую птичку, и, как и всем больным с бронхитом, ей требовалось огромное количество энергии, чтобы наполнить воздухом свои поврежденные легкие (вот почему они так много ели). В ее груди что-то дребезжало, как старом пылесосе, когда она пыталась всосать в себя ложку томатного супа. Рядом с ней стояла емкость для сбора мокроты. Такая была у каждого респираторного пациента, для отхаркивания выделений, и моей задачей было каждые несколько часов проверять их цвет на наличие признаков инфекции, крови и других неприятностей. Однажды я наблюдала, как она, не сводя глаз с телевизора, дважды окунула хлеб в эту емкость и принялась задумчиво жевать.
Все это я к тому, что я не была возмущена новым предложением Кита, и совершенно искренне собиралась выслушать его до конца.
Он промокнул глаза.
— Сейчас мои строители вытряхивают из него весь старый мусор.
— И что вы собираетесь с ним делать?
— Офисы, — сказал он. — Я думал, может, вам понадобится один?
Я ждала.
— Не в долгосрочную аренду, — сказал он. — Только помесячная плата. Все счета, кроме телефона, включены. На нижнем этаже будет туалет, а в коридоре кресла для ваших калек.
— Сколько?
— Семьсот в месяц. Но я пропущу первые два месяца, чтобы дать вам встать на ноги, а вы за это будете лечить меня бесплатно.
— Вы серьезно?
— Я с вами всегда серьезно, Роз. И я знаю, вам не нравится, что этот пучеглазый стукач все время стоит у вас над душой.
— Вы имеете ввиду Уэйна?
— Вы снова сможете работать на себя, дорогая, — продолжал он. — Будете сама себе боссом. Что скажете?
Я произвела быстрый подсчет в уме. С учет предложения Кита и за вычетом накладных расходов, я могла увеличить свою заплату процентов на тридцать. Если, конечно, снова не облажаюсь.
— Я скажу спасибо, Кит, — мой голос дрогнул, когда я произносила его имя. — Спасибо. Спасибо. Спасибо.
И Кит широко улыбнулся.
— Вот и ладушки, — сказал он.
Он нежно коснулся моего плеча, когда увидел, что я плачу. А затем крепко похлопал по спине, как любимого валлийского пони.