— Спасибо, хорошо… при данных обстоятельствах, — немного сухо ответил Джордж, и Винс посмотрел на меня внимательнее.
— Мы сильно опоздали? — спросила я, избегая его взгляда.
— Как обычно, — пожал плечами Винс и снова переключился на Джорджа. — Пойдем, малыш, вооружим тебя сахаром и чипсами, чтобы тебе хватило сил сразиться с командой Драконов наверху.
С детьми Винс чувствовал себя в своей стихии. После пары бутылок пива его всегда можно было обнаружить в окружении его дочери с подружками и с помадой (плохо нанесенной) на лице и нижней юбкой Петры (свадебная фата принцессы) на голове. Он хорошо ладил с девочками, но всем было известно, что Винс мечтает о сыне. Петре удалось зарубить эту мечту на корню, продав идею, что она обязательно умрет, если забеременеет. При вынашивании Клары она страдала от высокого давления и гестационного диабета, так что Винс смирился и удовольствовался Джорджем. Не идеальная замена, поскольку Джордж не интересовался футболом, регби и автоспортом. Но недавно они нашли общий язык благодаря покеру и время от времени играли на «мелкий интерес».
На кухне Винс налил мне бокал шампанского со слоем чего-то яркого и приторно сладкого поверх вина.
— А нельзя без этой красоты? — спросила я, подозрительно глядя сквозь стекло.
— Не вариант.
Моя сестра постоянно переходила от одного увлечения к другому. Одним из них была порча хороших вещей путем их украшения.
Склонив голову набок и покосившись в сторону двери, Винс сказал голосом жены:
— Так подавали шампанское на юбилее у Надин. Гости были в восторге.
— Ну, раз у Надин… — ответила я, подыгрывая.
Надин и ее муж Скотт Элиас были последней навязчивой идеей Петры, после говяжьих голеней на медленном огне и сохранения маяков, как исторического достояния северной Англии. Женщины познакомились и подружились, наблюдая, как их мужья играют в крикет, и теперь Петра вставляла имя Надин почти в каждое предложение. Думаю, она делала это непроизвольно. Так на ранних стадиях влюбленности имя объекта воздыхания слетает с языка, прежде чем вы сами успеваете это осознать.
Винс достал из холодильника банку «Фанты», вложил ее в руку Джорджа и сказал:
— Удачи тебе, дружище.
Джордж улетел наверх, но не раньше, чем сообщил Винсу об исчезновении всей нашей мебели.
— Что? — Винс повернулся ко мне, в то время, как я пристально смотрела Джорджу в спину.
Я отмахнулась от Винса, сказав, что это недоразумение, и вышла в сад. В одной руке я держала подарок для Петры (блестящие серьги-кольца), а в другой — бутылку шампанского.
— Где именинница? — объявила я о своем появлении с неправдоподобно большим энтузиазмом.
Владение недвижимостью на этой стороне озера всегда предусматривает некий компромисс. Ограничения по застройке на территории Национального парка требуют, чтобы люди придерживались границ своих первоначальных участков. Разве что у вас найдется три лишних миллиона для покупки бунгало 1950-х годов на берегу озера. В таком случае, вы сможете снести его и выстроить собственный «гараж Махал» с прекрасным видом. Остальные покупают то, что могут себе позволить и делают то же самое, обычно теряя задний дворик или красивый сад.
В результате ни у кого в Боунессе и Уиндермире нет лужайки правильной формы — либо местность слишком круто спускается к берегу, либо ручей срезает угол участка. Кроме того (еще до введения драконовских запретов на застройку), домовладельцы построили у себя гостевые домики, чтобы заработать на туристах.
В итоге Винс с Петрой оказались единственными среди моих знакомых обладателями ухоженного прямоугольного куска дерна с прекрасным видом на Лэнгдейл-Пайкс. Эти симпатичные холмы — словно миниатюрная копия Скалистых гор — нежно розовеют под утренним солнцем и залиты великолепным оранжевым светом, когда солнце садится за ними. Вот почему Винс и Петра старались все свои праздники устраивать на воздухе.
Здесь стояла скамейка для пикников и плетеные диваны, а цветочные клумбы и газон были безукоризненно ухожены. Винс, небрежный с вещами, трепетно ухаживал за живыми растениями и даже ровнял кромку газона кухонными ножницами, как если бы это был отмеченный наградами топиарий.
Я направилась через внутренний дворик к Петре, которая подавала нашим родителям их обычные напитки — безалкогольный лагер для отца и клюквенный сок для мамы (цистит, увы). После общих приветствий я извинилась за опоздание, и отец сообщил, что они с мамой надолго не задержатся. «Ты же знаешь, мы не любим ездить по темноте, а с такими длинными концами… и все такое». Я сказала «Да, да, конечно». И мы оба отвели глаза, чтобы избежать зрительного контакта.