— То есть, вы полагаете, что Скотт Элиас установил на вашей машине трекер и последовал за вами к дому мистера Геддеса?
— Именно так.
— У нас есть его отпечатки? — спросила сержант свою коллегу.
— Я проверю, — ответила констебль Гидли.
Сержант Эспинелл молча вертела трекер в руках и, вероятно, обдумывала возможные сценарии. Я боролась с желанием обвинить Скотта в убийстве Уэйна, потому что по поведению сержанта было ясно, что она принимает во внимание только факты.
— Любопытная штука, — заметила она рассеянно, как бы про себя. — Никогда раньше не видела такой. Конечно, мы не можем с полной уверенностью заявлять, что это устройство было помещено под вашу машину перед смертью мистера Геддеса, но мне интересно, почему Скотт Элиас захотел отслеживать именно вас, миссис Туви?
Я пожала плечами.
— Могу только предполагать. Но он вел себя довольно по-собственнически.
— Он проявлял жестокость?
— Думаю, он несколько раз подходил к краю. Мог сжать меня сильнее, чем нужно и тому подобное. Однажды он попытался навязать мне секс силой. Но все-таки остановился.
— Он угрожал вам или вашей семье.
Я покачала головой:
— Не совсем. Прямых угроз не было.
— Вам известно о случаях домашнего насилия с его стороны?
— Брат его жены упоминал, что у Скотта тяжелый характер.
— Его жена когда-нибудь обсуждала это с вами?
— Нет.
— Что вы имеете в виду под «собственничеством»? — спросила она.
Видимо, мое лицо окаменело, потому что она наклонилась вперед и мягко сказала:
— Я верю вам, миссис Туви, но я должна разобраться, с чем именно мы имеем дело.
Я выдохнула.
— Я понимаю, как выгляжу со стороны, — сказала я. — Вы считаете меня параноиком. Думаете, я спала с богатым мужчиной, который просто не хотел, чтобы я ему изменяла, а теперь я вдруг сошла с ума и начала обвинять его в убийстве.
— Мы так не думаем, миссис Туви.
— Да, ясно, я могу поставить себя на ваше место. У меня нет никаких доказательств против Скотта Элиаса. Абсолютно ничего. Я была в том доме, но моих отпечатков не нашли. Я не могу объяснить, как это могло получиться. Просто я пришла рассказать вам правду, которую я знаю. Решайте сами, что с ней делать.
Сержант Эспинелл улыбнулась.
— Я ценю вашу помощь, — сказала она.
— Когда я познакомилась с одним человеком и попыталась разорвать наш договор со Скоттом, Скотт пробовал отговорить меня.
Сержант Эспинелл ждала, когда я продолжу.
— Я отказалась, после чего он рассказал о наших отношениях жене и детям. Всем вокруг. Он сказал, что готов потерять всех, лишь бы я осталась с ним. Тем не менее, я отказалась, и он предупредил, что если он не сможет иметь меня, то и никто другой не сможет.
— И это навело вас на мысль, что он узнал об Уэйне и решил положить этому конец.
— Совершенно верно, — сказала я.
Сержант Эспинелл выдохнула.
— Очень интересная версия, — сказала она.
— Вы думаете, я все придумала?
— Я этого не говорила, — спокойно ответила она. — И я обещаю вам, миссис Туви, мы обязательно займемся этим. Я дам вам знать, если будет что-то интересное.
— Спасибо, — сказала я.
И все же я заметила, что ее интерес угасает.
— Есть еще кое-что. Но прежде чем я расскажу вам… просто я хочу сказать, что у меня сейчас ребенок в больнице.
— Мы знаем о несчастном случае с вашим сыном, — мягко ответила она.
— Но если бы вы учли это, если встанет вопрос о моем аресте…
Я сделала паузу, соображая, как лучше сформулировать следующую часть.
— …аресте за проституцию? — предположила она.
Я кивнула.
Она взглянула на свою коллегу. Должно быть, это был какой-то безмолвный сигнал, потому что констебль Ханна Гидли положила ручку рядом со своим блокнотом.
— Вы не нарушили закон, миссис Туви, — сказала она.
— Разве? — удивилась я.
— Это нельзя назвать проституцией. Но, пожалуйста, напомните мне еще раз, как Скотт Элиас платил за ваши встречи?
— В первый раз наличными, — ответила я. — А потом я выставляла счет непосредственно его фирме.
— То есть, ваше совместное время оплачивал его бизнес?
— Да.
— Интересно, — повторила она. — Это интересно.
ГЛАВА 42
Прошло две недели, и ничего. Ни звонка из полиции. Ни ареста. Ни даже намека, что Скотта допрашивали.
Я так надеялась, так верила, что мое заявление даст толчок расследованию, но нет.
И что еще хуже, по словам Петры, Скотт вернулся к Надин. Каким-то образом ему удалось убедить ее, что наша с ним история была всего лишь бессмысленной интрижкой, ошибкой, о которой он теперь горько сожалел. Он заявил, что его ненадолго свела с ума опытная хищница, и теперь ему очень стыдно. Так обычно говорят политики, чтобы успокоить избирателей. И что примечательно, эта уловка срабатывает.