– Я вошла в свою комнату, – переборов чужое влияние, начала свой рассказ. – Подошла к камину погреть руки – понимаете, они у меня почему-то все время мерзнут! – потом выглянула в окно, посмотреть, не закончился ли дождь, постояла так немного. А после прошла к бюро и взяла книгу тера Штанца. И читала ее до самой ночи, пока не уснула.
Вот так! И что вы на это скажете, тер маг?
В моих словах не было ни слова неправды. Хотя и всей правды – тоже.
Каллеман выслушал меня и задумчиво побарабанил пальцами по столу.
– А что вас привлекло? – неожиданно спросил он.
– Простите?
Мне даже не пришлось изображать удивление, оно было искренним.
– Что вас так заинтересовало в научном труде тера Штанца?
Единый! Для глупенькой дурочки книга по истории государства – слишком странный выбор. Вот это я промахнулась!
– Леди Браге?
Чернота вышла за пределы радужки, полностью затопив белки. Бр-р, страшное зрелище.
– Картинки, – простодушно улыбнулась в ответ, и для пущей убедительности пару раз взмахнула ресницами. – Там очень красивые иллюстрации. Всегда мечтала побывать в столице империи – площадь Согласия, Старый королевский дворец, многочисленные парки…
Я прижала руку к сердцу и вздохнула, словно не в силах продолжать.
– Что ж, понятно. И больше вы никуда из комнаты не выходили? И с посторонним мужчиной не разговаривали?
– С мужчиной? – растерянно посмотрела на мага.– С посторонним мужчиной?! Неужели вы считаете меня…
Я не договорила. К глазам подступили слезы, и я, достав платок, приложила его к лицу.
– Простите, леди Браге, но это очень важно. Подумайте как следует, – не отставал маг. – От ваших слов будет зависеть благополучие государства.
– Я не понимаю, – пролепетала в ответ. – Я ничего не сделала.
– Довольно, – вмешалась леди Шарлотта. – Вы слышали достаточно. Эвелин никого не видела, и уж тем более она не помогала этому вашему преступнику. Успокойся, дорогая, – обратилась она ко мне. – Тебя никто ни в чем не подозревает.
– Я бы не был в этом так уверен, леди Штолль, – тонкие губы мага искривила усмешка. – В комнате вашей… племянницы – он сделал небольшую паузу перед словом племянница, подтверждая мои сомнения по поводу нашего с тетушкой близкого родства, – обнаружены следы присутствия фантомов одежды, очень схожей с той, в которую был одет сбежавший преступник.
Черные глаза буквально впились в мое лицо.
– Вздор! – пристукнула тростью герцогиня. – Эвелин не могла…
– Леди Браге? – не дав ей договорить, надавил Каллеман.
– Я не знаю, что сказать.
Голос дрогнул. Я не представляла, как выкрутиться. Если Каллеман может видеть фантомы… Единый, я о таком даже не слышала!
– Правду, – вкрадчиво посоветовал маг и повторил: – Правду, леди Браге.
Длинные пальцы дернулись и пробарабанили начало хорошо известной в Кроненгауде песенки. «Я милая обманщица, милорд, купите за полрена, милорд, три унции притворства, щепотку удивления и пинту лицемерия, милорд», – расслышала за глухим стуком и мысленно послала мага куда подальше. Откуда он только на мою голову взялся?!
– Но я действительно ничего не знаю, – подняла на имперца честный открытый взгляд. – И не видела никакого мужчину.
Я решила отпираться до последнего. Пока герцогиня рядом, Каллеман ничего не сможет сделать. Ну не будет же он меня пытать, в самом деле?
– Что ж, в таком случае, прошу за мной.
Маг поднялся из-за стола и кивнул мне на выход.
Ладонь непроизвольно метнулась к горлу, сдерживая испуганный вздох. Единый, он не посмеет. Он не заберет меня в тюрьму!
– Позвольте, что вы собираетесь делать? – строго спросила герцогиня.
Трость в ее руках дрогнула.
– Леди Браге задержана, до выяснения всех обстоятельств дела, – официально произнес лорд Каллеман.
– Вы не можете.
Леди Шарлотта поднялась и заступила магу дорогу. Глаза ее угрожающе блеснули. Мне даже показалось, что они превратились в черные провалы, из которых струился властный приказ.
– Могу и сделаю это, – голос лорда Каллемана звучал бесстрастно, однако во взгляде полыхало недоброе пламя. Не менее страшное, чем у герцогини. – Не усугубляйте положение своей племянницы, леди Штолль.
Я застыла рядом с диваном и смотрела на мага, соображая, чем грозит мне недавний порыв. Нет, я не жалела о том, что помогла попавшему в беду человеку. Но теперь нужно было как-то выкручиваться, иначе имперец и правда отправит меня в тюрьму. Думай, Эви, думай! Если поведать часть правды…