— Может, эта лампа волшебная, — пробормотал Жюль Ван Бибер, глядя на настольную лампу, которую все еще держал в руке.
— Может, я тебе руки переломаю, если снова застану спящим в моем грузовике, — сказал Уорт. Он решил никогда больше не оставлять грузовик на улице на ночь.
Солу еще предстояло забрать двух своих рабочих-корейцев и обработать семь лужаек у высотных домов. Отъезжая, Уорт видел в зеркало заднего обзора, что пьяница сидит на обочине и не сводит глаз со своей лампы.
Некогда Жюлю Ван Биберу принадлежал магазин поздравительных открыток в Холланде, штат Мичиган, где произошло нечто, о чем он не хотел вспоминать. Когда Сол уехал, Жюль встал и побрел в направлении Лоуренс-авеню. Он помнил или ему это казалось, что там был ломбард. Он мог продать там свою волшебную лампу и рассказать удивительную историю, если кто-нибудь захочет его выслушать.
Полная картина сложилась в голове у Сола лишь к вечеру, когда он вернулся домой с пустым грузовиком, саднящей спиной и болью в горле из-за того, что кричал на своего шурина Брэдли, который, к счастью, уже не имел отношения к работе на лужайках, а должен был отвечать на телефонные звонки в офисе. Только засыпая, пока его жена читала еженедельный ворох бульварных газет и слушала десятичасовые вечерние новости, Сол связал информацию воедино. Он уже задремал, когда сюжет об убийстве появился на телеэкране, и тогда Сол понял, что женщину, о которой говорила ведущая новостной программы, убили в двух кварталах от того места, где он сейчас лежал между сном и явью. Она была убита в здании, возле которого он оставил свой грузовик в предыдущую ночь. В этом грузовике он обнаружил пьяного, рассказавшего безумную историю.
Сол сел в постели, «Инкуайрер» и «Стар» разлетелись в разные стороны. Жена ударила его кулаком в плечо, но он этого не почувствовал.
— Кажется, один пьяный сказал мне, что он убил ту женщину, — сказал Сол.
— Да? — удивилась жена.
— Прямо рядом с этим домом. Он мне это рассказал, а я дал ему уйти.
— И что? — спросила она.
— Я позвоню в полицию.
За два часа до того, как Жюль Ван Бибер перешагнул через перила балкона квартиры Эстральды Вальдес, Уильям Хэнраган позвонил ей, чтобы удостовериться, что она на месте и с ней все в порядке. Он звонил из китайского ресторана в здании отеля «Лейкфрант мотор инн», что напротив небоскреба «Мичиган тауэрс». Этот ресторан, «Черная луна», был единственным коммерческим владением в квартале, и — Эстральда не ошибалась — из его окна хорошо просматривался вход в высотку.
Эстральда сказала Биллу, что у нее все хорошо. Хэнраган предупредил, что будет наблюдать всю ночь, но должны быть еще по меньшей мере два других входа в здание — служебный и через подземную автостоянку. Он попросил Эстральду подойти к окну, опустить и поднять шторы. Так Билл определил ее окно и, когда она снова подошла к телефону, предложил опустить шторы, но поднять их в случае, если ей понадобится помощь.
После этого он показал свой жетон хорошенькой китаянке неопределенного возраста, которая подала ему рис со свиной поджаркой и двойной бурбон со льдом. Хэнраган сказал ей, что будет сидеть за этим столиком до закрытия ресторана.
За двойным бурбоном последовал еще один и заказ на яйцо фу-янг. Посетители менялись. Люди входили в высотку и выходили из нее. Хэнраган наблюдал, как чернокожий швейцар приветствовал их, кивая головой. Ни одной подозрительной личности. Он посмотрел на шторы в окне Эстральды. Они были опущены.
Когда из «Черной луны» вышел последний посетитель, Хэнраган жестом подозвал китаянку.
— Ты ирландка? — спросил он.
— Да, — ответила женщина смущенно.
— Ты ирландка? — повторил Хэнраган, строго глядя на нее.
— Айрис, — ответила она. — Меня зовут Айрис.
— Не думал, что ты ирландка, — заметил полицейский с облегчением. — У ирландцев и китайцев много общего, — сказал он, глядя на пустой стакан. Женщина ничего не ответила. Примерно, как показалось Хэнрагану, возраста Морин, она была не просто хорошенькая — ее отличала какая-то утонченная красота. Он ошибся. Китаянка была на десять лет старше его жены. — Хочешь знать, что общего у ирландцев и китайцев?
— Хочу, — ответила Айрис. Она улыбнулась полицейскому, который определенно был пьян.