Он нашел телефон на полу рядом с кроватью. Музыка внезапно прекратилась. Позади себя он услышал звук, который издала Эстральда Вальдес, и понял, что она умерла. Хэнраган перекрестился, но не обернулся. Он позвонил, сообщил о месте происшествия, о характере ран и о том, что это было нападение. Хэнраган знал, что жертва нападения уже мертва, но хотел, чтобы прислали парамедиков, — он и так сделал достаточно ошибок для одной ночи.
Вызвав помощь, Хэнраган начал искать Либермана. Он нашел его в синагоге после второго звонка. Поговорив с ним и повесив трубку, Билл подошел к раковине в кухонной нише, включил холодную воду, воспользовавшись ложкой, чтобы повернуть кран и не стереть отпечатки пальцев, и наполнил водой сложенные ладони. Он смочил лицо и почувствовал, как вода струится по шее и подбородку. Этого оказалось недостаточно. Хэнраган взял с кухонного стола подтаявшие кубики льда и протер лицо. На мгновение он подумал, что хорошо бы найти бутылку спиртного, выпить, чтобы привести себя в порядок и выдержать предстоявшую процедуру. Он действительно увидел лежавшую на полу открытую бутылку шотландского виски, из которой сочилась янтарная жидкость. Однако что-то подсказало ему: пить сейчас — не очень хорошая идея, и он прислушался к этому внутреннему голосу.
Хэнраган выключил воду и, перешагивая через обломки, вышел на узкий балкончик. Светила полная луна, ярко-белый шар. По сморщенной поверхности озера бежала лунная дорожка. Красиво. Но Хэнрагану было не до красот природы. Он перегнулся через перила и посмотрел вниз надвигавшиеся машины. В высотке напротив была в полном разгаре вечеринка — начался уик-энд. Люди смеялись. Прямо под балконом Хэнраган увидел грузовик, наполненный чем-то блестящим и зеленым. Он не мог видеть Жюля Ван Бибера, который был скрыт от глаз тремя мешками для мусора. Жюль сжимал в руках свою лампу, и ему снилась обнаженная женщина, которая говорила с ним и дала ему подарок.
Хэнраган ощутил какое-то движение позади. Он выхватил пистолет и направил его на дверь — вошел человек, которого он меньше всего хотел видеть в тот момент.
Капитан Дейл Хьюз посмотрел на пейзаж, на Хэнрагана и пробормотал: «Что, черт возьми, здесь происходит?»
3
Либерман въехал на подъездную аллею, которая вела к «Мичиган тауэрс», между «скорой помощью» с включенными огнями и сине-белой машиной чикагской полиции. Он вышел из автомобиля, запер его и направился к внешнему вестибюлю, где полицейский, в котором он узнал Клевенджера, разговаривал с молодым швейцаром. Тот пытался выглядеть спокойным, но это ему плохо удавалось.
— Шесть-десять, — сообщил Клевенджер, увидев Либермана.
— Я знаю, — ответил Либерман по дороге к открытой теперь внутренней двери. Эйб никогда не бывал в квартире Эстральды Вальдес. Она жила там не очень долго, но Либерман знал адрес и номер квартиры, в его записной книжке был и ее телефон. Он также был уверен, что никогда не забудет эти номера.
Либерман быстро шел по ковру к лифту, двери которого открылись, хотя он еще не успел нажать кнопку вызова. Двое мужчин лет двадцати с небольшим в синих форменных рубашках с коротким рукавом вывезли из лифта каталку. Они не спешили. Двери лифта закрылись, и Либерман подошел к ним.
— Вы ее раввин? — спросил первый молодой человек, глядя на голову Либермана.
— Ее… — сказал Либерман, поднял руку к голове и обнаружил, что он еще в ермолке, которую надел на вечернюю субботнюю службу. Он снял ее и положил в карман. — Нет.
Он вынул бумажник, открыл его и показал свой жетон. Парамедики успокоились, и Либерман подошел к каталке и расстегнул молнию пластикового мешка. Показалось белое лицо Эстральды Вальдес.
Супружеская пара средних лет в вечерней одежде вышла из двери подземной стоянки рядом с лифтом. Женщина что-то сказала о Женевьеве, и мужчина засмеялся. Смех оборвался, когда сначала он, а потом и его спутница увидели эту сцену. Супруги решили не ждать лифта, а подняться по лестнице. Либерман помедлил, пока они прошли, а затем расстегнул молнию на мешке полностью. Несколько секунд он смотрел на ее раны, и слова кадиша, заупокойной молитвы, зазвучали в мозгу. На мгновение Либерман закрыл глаза, потом открыл и кивнул парамедикам, показывая, что они могут забрать тело.
Не успели те выйти, как вернулся лифт. Либерман вошел в кабину, нажал на кнопку шестого этажа и поднялся наверх.
— …еще сорок полицейских, самых разных званий, — услышал Либерман, когда шел по коридору к открытой двери квартиры Эстральды Вальдес.
Это сказал молодой полицейский по фамилии Уиттен — так сообщала табличка на его форменной рубашке. Он стоял в дверном проеме со сложенными на груди руками и непокрытой головой и разговаривал с техником из лаборатории, которого Либерман узнал, но чье имя вылетело у него из головы. Техник посыпал порошком столешницу кухонного стола, чтобы снять отпечатки пальцев.