-Нора, - повторил он хриплым голосом. - Ради бога, ответьте. Скажите мне, что вы в порядке. Ей удалось кивнуть. Все ее тело дрожало . Несомненно, он с нетерпением ждал, когда она с него слезет, но ни одна часть ее тела не хотела двигаться.
-П-прости, - выдавила она. - Я…. Я…
Тишина. Его сильные руки обняли ее, уняв дрожь.
-Все хорошо. Карету занесло на дороге, вот и все. Ты цела и невредима.
-А ты? Дэш, ты не-
Он шикнул на нее.
-Я тоже цел и невредим. Все закончилось.
Она закрыла глаза. Его сердце билось возле ее щеки, сильное и ровное. Его руки крепко ее держали. Слишком быстро эти мощные руки согнулись и подняли ее на мягкое сиденье экипажа. Он пинком распахнул дверцу кареты и протиснулся наружу.
-Я только взгляну , как там кучер, - сказал он ей. Нора кивнула. Дверь с грохотом захлопнулась. Оставшись одна, Нора рухнула на подушку сиденья и свернулась калачиком. Несмотря на то что она крепко держала колени, она не могла унять дрожь. Она закрыла глаза и попыталась вспомнить ощущение безопасности. И ее мысли тут же вернулись к его объятиям. Какими сильными и неподатливыми были его руки. И она полагала, что так оно и должно быть после четырех лет морских путешествий. Дэш был не из тех исследователей, которые сидят в своей каюте и корпят над картами. Нет, он будет тащить снасти и задраивать люки вместе с командой - оттачивая свои руки до состояния скульптуры мускулов, покрытых тугой бронзовой кожей. Ей действительно не следовало так думать о нем. Она пообещала себе, что больше никогда не будет предаваться таким глупым мечтам. Но ведь это был не совсем сон, не так ли? Это было воспоминание.
Он так плохо с тобой обращался, строго напомнила она себе. Он унизил тебя перед толпой зевак. Он оставил тебя и никогда не оглядывался назад. Но потом он обнял ее, прямо в этой карете. Она все еще слышала эхо его сердцебиения в своих ушах. Дверь открылась. Она вздрогнула,подскочила на сиденье и постаралась сделать вид, что не думала о его мускулах. Вообще не думала о нем. Снежинки окаймляли его ресницы и припорошили темные вьющиеся волосы.
-У меня очень плохие новости.
-О.
-Из-за этого проклятой бури, температура упала так внезапно, что дорога превратилась в ледяной каток. Мы попали в колею. Просто чудо, что ни одна лошадь не захромала. Нора села.
-Я могу выйти, чтобы стало легче. Я сильная и могу помочь вернуть карету на дорогу. Он покачал головой.
-Осколочный брус поврежден. Лошади не смогут тянуть сцепку. И даже если бы можно было отремонтировать, кучер сказал мне, что он только что разговаривал со всадником, который вынужден был вернуться назад, так как мост треснул под тяжестью льда.
-О, нет. Что он собирается делать?
-Распречь упряжку. Оставить здесь карету и возвращаться на север к ближайшей гостинице. Осталось не так много времени до темноты.
-Но ты же не хочешь сказать, что мы пойдём пешком.
-Нет. Мы не собираемся идти пешком Нора. - Он посмотрел ей в глаза. - Мы поедем верхом.
-Верхом? Нора закрыла глаза. Само предложение ехать верхом заставило ее желудок перевернуться.
-Дэш, я не могу… просто не могу… не сегодня. С тех пор я ни разу не ездила верхом… с тех пор как мы потеряли Эндрю.
Она помнила все слишком ясно. Кобыла испуганно ржет. Болезненный хруст костей. Бездыханный ужас.
-Ты даже не попытаешься?
-Не думаю, что смогу. - Она бросила взгляд на кружащийся снег.
Если бы это была сельская местность Кента теплым летним утром, возможно. Но скакать на чужой лошади сквозь снежную бурю, при быстро угасающем дневном свете? И после такого испуга.
Конечно он должен понять. Он тоже был там. Независимо от того, какое зло, по его мнению, она совершила, он должен был понять ее.
--Я лучше останусь здесь, в карете, - сказала она.
-Не говори глупостей. У тебя даже плаща нет.
-У меня в сундуке есть шерстяные чулки. Когда двери плотно закроются, мне будет достаточно тепло. Какое-то мгновение он смотрел на нее темными, напряженными, как полночь, глазами. Зачем пробормотал проклятие и захлопнул дверь. Следующие несколько минут она сидела неподвижно, прислушиваясь к шуму, который издавал кучер, распрягая упряжку. Потом все стихло. За исключением глухого, неистового биения ее сердца. О чем она думала, позволив им уйти без нее? Не слишком ли поздно бежать за ними? Если они будут вести лошадей, как на прогулке, возможно, ей удастся идти за ними пешком. Она должна была попытаться. Она как раз закончила проверять шнурки на ботинках, когда дверь с грохотом распахнулась. Она снова вздрогнула и прижала руку к груди.