С удивлением увидел, как мужчина с зонтом повторил его маневр. Тот тоже ставил на номер три и ставил покрупному. Смирение на лице мужчины указывало на то, что ему всю жизнь приходилось разрывать или выбрасывать то, что совсем недавно казалось ему очень даже ценным.
- Останетесь на последний заезд? - спросил мужчина, когда они спускались меж пустых рядов сидений.
- Пожалуй, что нет. Свою порцию удовольствия я уже получил.
- А почему бы вам не остаться? Возможно, на этот раз огорчаться нам не придется.
Барбер задумался, прислушиваясь к звуку их шагов по бетону.
- У меня машина. Я могу подбросить вас в город, мистер Барбер.
- о, - удивился Барбер, - вы знаете мою фамилию.
- Конечно, - мужчина улыбнулся. - Вас не затруднит подождать меня в баре? Я должен получить деньги.
- Я думал, вы проиграли, - заметил Барбер.
- На номере три, - из другого кармана он извлек стопку квитанций. - Но я подстраховался. Всегда надо думать о страховке. Так я увижу вас в баре?
- Хорошо, - ответил Барбер. Не потому, что надеялся получить он мужчины с зонтом правильную наводку по седьмому заезду. Просто хотелось с комфортом добраться до дому. - Я там буду. О... между прочим, как вас зовут?
- Смит, - последовал ответ. - Берт Смит.
Барбер пошел в бар, заказал кофе, передумал, заменил кофе на коньяк: после такого заезда требовалось успокоить нервы. Постоял у стойки, мрачно размышляя над тем, что он не относится к категории людей, которые помнят о страховке. Смит, хмыкнул он, Берт Смит. Еще одна страховка. Сколько имен и фамилий перебрал этот человек, прежде чем остановился на нынешнем варианте?
Смит подошел легкой походкой, улыбаясь, коснулся локтя Барбера.
- Мистер Барбер, говорят, что седьмой заезд выиграет номер шесть.
- Я никогда не выигрывал на номере шесть, - ответил Барбер.
- Слух небезосновательный. В настоящее время ставки принимаются двадцать два к одному.
Барбер с сомнением посмотрел на мужчину. Спросил себя, а зачем Смиту это надо.
- Почему нет, - бросил он, направляясь к окошку приема ставок. - Чего мне терять?
Он поставил пять тысяч на номер шесть и из суеверия оставался в баре во время заезда, пил коньяк. Номер шесть пришел первым, вырвавшись на полкорпуса, и хотя ставка чуть снизилась, он получил выигрыш из расчета восемнадцать к одному.
Так что во влажные сумерки, к выброшенным газетам и вытоптанной траве, Барбер вышел, решительно довольным маленьким человечком, который семенил рядом. Еще бы, внутренний карман приятно оттопырили лежащие в нем девяносто тысяч франков.
Свой "ситроен" Берт Смит вел быстро и уверенно, подрезая другие автомобили и выезжая на встречную полосу, чтобы подобраться к светофору.
- Вы часто играете на скачках, мистер Барбер? - спросил он, когда они проезжали мимо инспектора транспортной полиции в белом плаще, стоявшего в гордом одиночестве на блестящей от воды мостовой.
- Слишком часто, - Барбер наслаждался теплом салона. Отличному настроению способствовали и выпитый коньяк, и выигранные девяносто тысяч.
- Вы любите играть?
- Кто не любит?
- Есть много людей, которым претят азартные игры, - Смит едва разминулся с грузовиком. - Я их жалею.
- Жалеете? - в некотором удивлении Барбер повернулся к Смиту.
- Почему?
- Потому что в наш век обязательно наступает момент, когда каждому приходится играть, - губы Смита кривила легкая улыбка. - Не только на деньги, не только на бегах. А когда этот момент приходит, если для вас игра внове, если она вас не забавляет, вы почти наверняка окажетесь в проигрыше.
Какоето время они ехали молча. Барбер изредка поглядывал на спокойное, самоуверенное лицо над рулем, выхваченное из темени салона подсветкой приборного щитка. Хотел бы я заглянуть в твой паспорт, думал Барбер, во все паспорта, которыми ты пользовался в последние двадцать лет.
- К примеру, - нарушил затянувшуюся паузу Смит, - во время войны...
- Да?
- Когда вы летели на задание, вам наверняка случалось действовать неординарно, полагаясь исключительно на удачу, причем решение это вы принимали в доли секунды, ибо, если бы замешкались, если бы не рискнули сыграть... исход был бы печальным, - Смит оторвал одну руку от руля и изобразил пикирующий самолет. Улыбнулся Барберу. - Как я понимаю, вы один из тех молодых людей, которые с десяток раз находились на волосок от смерти.
- Полагаю, что да.
- Такие американцы мне нравятся. Они очень похожи на европейцев.
- Откуда вам известно, что я воевал? - вот тут Барбер впервые задался вопросом, а так ли случайно этот Смит оказался рядом с ним во время шестого заезда.
Смит хохотнул.
- Как давно вы в Париже? Года полтора?
- Шестнадцать месяцев, - вновь Барбер удивился информированности этого человека.
- Тут нет ничего загадочного, - объяснил Смит. - Люди говорят в барах, на обедах, вечеринках. Одна девушка делится с другой. Париж - маленький город. Где мне вас высадить?
Барбер выглянул в окно, чтобы понять, где они едут.
Через несколько кварталов. Мой отель рядом с авеню Виктора Гюго. На машине туда не подъехать.
- Да, - кивнул Смит, словно он знал все парижские отели. - Надеюсь, вы не сочтете меня излишне любопытным, если я спрошу, как долго вы намерены пробыть в Европе?
- Это зависит.
- От чего?
- От удачи, - Барбер улыбнулся.
- В Америке у вас была хорошая работа? - спросил Смит, глядя прямо перед собой.
- Через тридцать лет, работая по десять часов в день, я мог бы стать третьим человеком в компании.
Смит усмехнулся.
- Не густо. А здесь вы нашли более интересные занятия?
- Случалось и такое, - Барбер понял, что его допрашивают.
- После войны найти интересное занятие не такто просто. Война, пока она продолжается, вроде бы предельно скучна. А после ее завершения выясняется, что мир еще скучнее. Это самое ужасное последствие войны. Вы все еще летаете?