Машина катила на восток в сторону рассвета, и всю дорогу до Джерси-Сити Алекс плакал, дергаясь на переднем сиденье машины. Он завернулся в большое пальто Мак-Кракена, а старая шляпа полицейского свободно ерзала туда-сюда на его опаленном черепе. Бледный, с отрешенным лицом, Мак-Кракен что было сил держался потными руками за баранку, время от времени испуганно косясь на Алекса.
– Да, – сказал Алекс, случайно поймав один из этих взглядов. – Я все еще здесь. Пока не умер. Ты, шеф полиции, лучше смотри, куда правишь.
Не доезжая квартала до входа в туннель Холланд со стороны Нью-Джерси, Мак-Кракен остановил машину.
– Пойми, Алекс, – взмолился он, – не заставляй меня ехать через туннель до Нью-Йорка. Я не могу рисковать.
– Я должен попасть к врачу, – сказал Алекс, облизывая растрескавшиеся губы. – Мне нужен доктор. И никто не помешает мне получить медицинскую помощь. Ты провезешь меня через туннель, а потом получишь пулю – потому что ты ублюдок. Ирландский ублюдок! Заводи мотор. – Раскачиваясь от боли, он крикнул: – Заводи мотор, тебе говорят!
Мак-Кракен так дрожал от страха, что управление машиной давалось ему с огромным трудом. Тем не менее он доставил Алекса в Бруклин к отелю «Святой Георг», в котором обитал Фланаган. Шеф полиции остановил машину и, бессильно опустив плечи, склонил голову на руль.
– О’кей, Алекс, – сказал он. – Мы на месте. Ты же будешь хорошо себя вести, не так ли? Ты ведь не сделаешь ничего такого, о чем тебе придется пожалеть позже? Я семейный человек, Алекс. У меня трое детей. Почему ты молчишь, Алекс? Почему хочешь навредить мне?
– Потому что ты – ублюдок, – с трудом выдавил Алекс, так как у него одеревенела челюсть. – У меня хорошая память. Я помню, как ты отказывался мне помочь, я должен был тебя заставлять.
– Моему младшему всего два годика, – со слезами в голосе сказал Мак-Кракен. – Неужели ты хочешь сделать младенца сироткой? Умоляю, Алекс. Я сделаю все, что ты скажешь.
– Ну ладно, – вздохнул Алекс. – Пойди приведи Фланагана.
Мак-Кракен выскочил из автомобиля и вскоре вернулся в сопровождении Фланагана и Сэма.
Алекс слабо улыбнулся, когда Фланаган открыл дверцу и посмотрел на него.
– Мило. Очень мило, – присвистнул Фланаган.
– Ты посмотри на него, – покачал головой Сэм. – Будто только что с войны вернулся.
– Вам надо посмотреть, что я сделал с домом, – сказал Алекс. – Первоклассная работа!
– Ты умрешь, Алекс? – участливо поинтересовался Сэм.
Алекс пару раз бесцельно взмахнул револьвером, а затем рухнул головой на приборную доску с таким звуком, что со стороны могло показаться, будто кто-то изо всех сил ударил по мячу бейсбольной битой.
Открыв глаза, он увидел, что находится в полутемной, скудно меблированной комнате. До него откуда-то издалека долетел голос Фланагана:
– Послушайте, док, нельзя допустить, чтобы этот парень умер. Он должен выкарабкаться. Понимаете? Нам будет трудно избавиться от тела. Объяснить его появление мы не сможем. Мне плевать, если он потеряет обе руки и обе ноги или если на это уйдет пять лет. Вы должны его вытащить.
– Мне не следовало с вами связываться, – послышался вой Мак-Кракена. – Какой же я идиот! Рискнуть работой, которая дает четыре тысячи в год. Мне следует пройти психиатрическое обследование.
– Возможно, он выживет, а возможно, и нет, – авторитетно сказал какой-то незнакомец. – Парень постарался что надо.
– Похоже, ему судьбой предначертано упокоиться на конском кладбище, – заметил Сэм.
– Заткнись! – распорядился Фланаган и добавил: – С этого момента никто больше не произносит ни слова. Это дело сугубо частное. Александр! Полководец! Вшивый грек!
Прежде чем снова потерять сознание, Алекс услышал, как они уходят.
Следующие пять дней доктор держал его на уколах морфина, а Фланаган держал Сэма рядом с постелью Алекса. Сэм, в свою очередь, держал в руках полотенце, которое использовал в качестве кляпа, когда больной начинал вопить от боли.
– Это приличный пансион, Алекс, – примирительным тоном говорил он, затыкая Алексу рот. – Здесь не любят шума.
И Алекс сколько угодно мог кричать в полотенце, никого при этом не беспокоя.
По прошествии десяти дней доктор сказал Фланагану:
– Все в порядке. Он будет жить.
– Тупой грек, – со вздохом проговорил Фланаган, ласково потрепав Алекса по перебинтованному черепу. – Как мне хочется врезать ногой ему в брюхо! Но еще больше мне хочется напиться. – С этими словами он поправил криво сидевший на голове котелок и вышел.