Из-за двери была слышна беспокойная поступь добермана, и хотя других звуков Сэм не слышал, он сомневался, что дом пуст. Эли Брум вытянулся на кровати, подложив руки под голову.
— Побереги силы, Сэм, — со смешинкой в голосе заговорил он. — И не позволяй прекрасной Норе обманывать себя. В ту самую минуту, когда ты сообщишь им, где находятся деньги, с моих плеч слетит голова.
— Ты так уверен, что я знаю, где они?
— Давай рассуждать. Деньги были у Лаймана. У Уордена их нет, у меня — тоже. Методом исключения определяем: Уорден ищет их, я ищу, а ты нет. Значит, ты знаешь, где они.
— Может, Лайман спрятал деньги и никто из нас никогда не найдет их.
— Сомневаюсь. Ложись и расслабься, Сэм.
— Я волнуюсь за Ферн.
Брум перевернулся на бок и оперся на локоть.
— Я думал, ты сходишь с ума от Норы. — Брови Брума удивленно поднялись вверх.
— У Норы все в порядке.
— А ты начинаешь кое-что понимать, — произнес Брум. — Насчет птичек и пчел. Возьмем, к примеру, пчел. В частности, матку. Ты много знаешь о матке, Сэм?
— Ты несешь чушь, Брум.
— Слушай и учись. Все считают матку замечательной пчелой. В действительности она — деспот, хапуга, убийца. Она использует трутней для собственного удовольствия, заставляет рабочих пчел заполнять ее улей медом. — Брум сделал паузу. — Нора — матка. Матка, использующая мужчин для собственного удовольствия и обогащения, и когда она прерывает с ними отношения, ей совершенно наплевать, будут они жить или умрут.
— Урок первый заканчиваем, — остановил его Сэм.
— Проникнись им. — Брум ухмыльнулся.
Сэм вытянулся на кровати. Наверное, ему не следовало позволять Ферн бежать одной. И все же в нем жила надежда, что ей удалось надежно спрятаться за пределами Пойнта. С другой стороны, он не вполне был уверен, что она станет молчать, а в случае вмешательства в это дело полиции, он, Сэм, станет козлом отпущения. Ферн неизвестно о смерти Лаймана, полиция же быстро установит это и, скорее всего, последует логике Брума, посчитав, что он убил брата из-за денег и Норы. Помочь себе он может только сам. Все должно решиться в его дуэли с Уорденом — он не может рассчитывать даже на Брума, который первым предположил его вину. Сэм закрыл глаза и задремал.
Проснулся он под вечер. Брум стоял у окна и смотрел на море. За дверью, шумно дыша, продолжал бродить доберман. Неясный механический звук заставил Сэма деревянной походкой подойти к окну. Набирая скорость, от берега удалялась «Пантера». Похоже, Нейт закончил ремонт двигателя и теперь испытывает его. Шхуна сделала левый поворот, двигатель застучал сильнее, у кормы от ударов набегающих волн вспенилась вода. Еще несколько мгновений — и «Пантера», взявшая курс на юго-восток, скрылась из виду.
— Думаешь, смог бы управлять ею? — спросил придвинувшийся к Сэму Эли Брум.
— Классное судно. Интересно, куда Нейт повел его?
— У него есть задача. Думаю, он не вернется до вечера — Брум пощупал рукой под смятой подушкой и вытащил оттуда пустую пачку из-под сигарет. — Сервис здесь ужасный, а курить хочется хоть плач.
— Какая задача?
— Они обнаружили тело Лаймана на твоем шлюпе и вряд ли заинтересованы, чтобы подобные улики были разбросаны по всему Маквиду. Есть еще и труп старика. Думаю, оба они защиты в брезент с балластом и будут потоплены в море.
Лицо Сэма исказила болезненная гримаса. В словах Брума был смысл. От пребывания старика на Маквиде не останется никаких следов. Что касается Лаймана, то его в последний раз живым видели на станции Хаддемспорта. Даже если подозрения на его счет и возникнут, их можно будет просто начисто отвергать, доказать же обратное практически невозможно: океан широк и глубок.
С другой стороны, устранение тела Лаймана выводило из-под подозрений самого Сэма. Ни Брум, ни Уорден не смогут подставить его под удар без того, чтобы не привлечь внимание полиции к себе. Сэм мысленно встряхнулся, вытесняя из головы видение: Лайман, погружающийся в бездонные воды океана.
— Как им удалось так легко схватить тебя минувшей ночью? — обратился Сэм к Эли Бруму.
— Не так-то это было легко, — отозвался тот, извлекая из пепельницы окурок. — После того, как ты улизнул от меня, я шел по пятам Норы и Каспера, потом неожиданно появился пес и припер меня к стенке. Вообще-то, я люблю собак, но этот пес мне не по нутру — настоящий людоед. Мне пришлось здорово попотеть, пока я отбивался от него до появления Уордена.
Сэм кивнул. Океан, сверкающий на солнце, был пустынен. Сэм снова растянулся на кровати и стал ждать.