Нас окружили воины — высокие мускулистые люди. Долго разглядывали они нас, не говоря ни слова. Было что-то зловещее в этом молчании, и мне стоило большого труда сидеть неподвижно в седле. Молчание нарушил их вождь.
— Ин-ис-сат! (Сойдите с коней!) — скомандовал он на наречье черноногих, и мы нехотя повиновались.
Воины также спрыгнули с седел и, по приказу вождя, отняли все, что у нас было. Один из них завладел моим ружьем, другой патронташем, третий сорвал с меня пояс, к которому были привешены нож и мешочек с кремнем, огнивом и трутом. Вождь и еще один воин схватили поводья наших лошадей. Мы лишились всех наших вещей, нам оставили только одежду.
Посмотрев на нас вождь расхохотался, и его примеру последовали все кутенаи. Затем, приказав им замолчать, вождь, коверкая слова, сказал на наречье черноногих:
— Вы оба — еще мальчики, и мы вас не убьем. Возвращайтесь к своему вождю и скажите ему, что мы никому не позволяем ловить наших бобров, — так же, как люди равнин не позволяют нам охотиться на бизонов. Теперь ступайте.
Мы повернулись и побрели по поляне. Один из воинов последовал за нами и несколько раз ударил Питамакана хлыстом по спине. Питамакан заплакал — не от боли, а от обиды, за которую не мог отомстить.
Оглянувшись, мы увидели, что кутенаи пересекли поляну и скрылись в лесу. Ошеломленные постигшим нас несчастьем, мы молча шли по старой тропе. Стемнело, пошел дождь, ветер завыл в лесу. Покачивая головой, Питамакан мрачно сказал:
— Если в эту пору года дождь льет в долине, значит в горах снегопад.
Мы проголодались, у нас не было ни съестных припасов, ни оружия, мы не могли развести костер, потому что кутенаи отняли у нас кремень и трут. А если Питамакан был прав, если в горах выпал снег и зима вступила в свои права, гибель наша неизбежна. Я вспомнил рассказы старых траперов, говоривших, что в Скалистых горах зима часто начинается в октябре. А теперь был уже ноябрь!
— Питамакан, мы погибли! — воскликнул я.
Вместо ответа он затянул «песню койота» — охотничью песню, которая, по мнению черноногих, приносит счастье.
3. ОГОНЬ, ПОЯВИСЬ!
— Не унывай, — сказал мне Питамакан, допев песню. — Может быть, мы и не погибнем. Прежде всего нам нужно укрыться от дождя. Посмотрим, нет ли пещеры там, наверху, у подножья скал.
Свернув с тропы, мы стали взбираться по крутому склону долины к подножью скал. Нас обдавало водой с кустов, сквозь которые мы прокладывали дорогу. До подножья почти отвесной каменной стены, поднимавшейся высоко над вершинами сосен, было несколько сот шагов, но когда мы добрались до цели, спустилась ночь. Груда камней преградила нам путь, и мы на секунду приостановились, не зная, в какую сторону идти.
— Конечно, пойдем по направлению к дому, решил Питамакан и, обогнув груду обломков, подошел к скалистой стене.
Здесь мы нашли маленькую пещеру и заглянули в нее, но было так темно, что мы ничего не могли разглядеть. Я услышал, как Питамакан потянул носом воздух.
— Чем здесь пахнет? — спросил он меня.
— Сыростью и мокрыми листьями, — ответил я.
— А мне кажется, что здесь пахнет медведем, — прошептал Питамакан.
Мы оба попятились и отползли подальше от страшной пещеры. Дождь перешел в ливень, ветер усиливался и хлестал по лицу, в лесу стонали и скрипели деревья, с треском падали на землю старые сухие сосны. Страшная была ночь.
— Дальше мы идти не можем, — сказал Питамакан. — Быть может, я ошибся. Медведи забираются в берлогу не раньше, чем выпадет снег. Вернемся и посмотрим, есть ли там медведь.
Мы вернулись к пещере, опустились на колени и, втянув ноздрями воздух, в один голос воскликнули:
— Киайо! (Медведь!)
— Но запах слабый, — добавил Питамакан. — Может быть, он остался с прошлой зимы. Запах медведя держится долго.
Я промок до костей и дрожал от холода. Щелкая зубами, я проговорил;
— Войдем!
Пробирались мы в пещеру ползком, часто останавливаясь и прислушиваясь. Вдруг мы наткнулись на кучу сухой травы, веток и листьев, зашуршавших под нашими руками.
— Брат, мы спасены! — радостно воскликнул Питамакан. — Медведь здесь был и приготовил себе постель на зиму; в месяц Падающих Листьев они всегда готовят себе постель. Но сейчас его тут нет. А если он придет, мы закричим и спугнем его.
Ползая по пещере, мы ощупывали стены и потолок пока не убедились, что наше новое жилище очень невелико. Затем мы зарылись в сухую траву и листья, прижались друг к другу и вскоре перестали дрожать.