— Тихо! — зашипела Гермиона, злобно посмотрев на нарушительницу порядка. — Даже если это так, необходимо выиграть время. Я уверена, что авроры уже ищут нас, поэтому каждая проигранная секунда может стоить нам… — Грейнджер не стала договаривать, заметив, как губа стоявшей неподалеку девицы нервически задрожала. — Все будет хорошо. Сохраняйте спокойствие, и…
— Великолепная речь, мисс Грейнджер! Но, боюсь, спокойствие никому не поможет, — донеслось из темноты за решеткой, и какая-то девица пронзительно взвизгнула, переполошив тем самым притихшую толпу. Тревожное бормотание и всхлипы потихоньку наполнили тесное помещение камеры, но Гермиона не обратила на это никакого внимания.
Внезапно в помещении стало светлее, и на фоне зажегшихся факелов выделилась уже знакомая Гермионе фигура в плаще. Капюшон медленно сполз на плечи, и в бликах пламени блеснуло лицо с острыми чертами. Маленькие темные глаза забегали туда-сюда, а хорошенький носик тут же презрительно сморщился. Ванесса Шарп поглядывала на своих пленниц так торжественно, как будто готовилась произнести воодушевляющую речь.
— Каждая из вас, — она вскинула палец с острым ногтем. — Украла у меня нечто очень важное.
— Я тебя даже не знаю! — послышался недовольный крик. Ястребиным взглядом Ванесса впилась в свою жертву.
— Молчать, — низким голосом приказала она и взмахнула палочкой. Гермиона услышала, как кто-то в ужасе ахнул, и толпа отшатнулась от источника шума. Пленница, позволившая себе возмутиться, в панике щупала свои сросшиеся губы. С приступом тошноты подошел холодный страх, и Гермиона прижалась спиной к стене. — Итак, на чем я остановилась? — она скорчила самую невинную улыбку. Никто не осмелился подсказать ей. Еще немного послушав тишину и зажмурившись от удовольствия, Ванесса продолжила:
— Моя любовь безжалостно растоптана вами, а Рональд, — на этом слове она мечтательно вознесла глаза к небу, но, увидев над собой лишь пыльный потолок, осеклась. — Его вы заманили в свои сети и окончательно запутали.
«Уизли?» — недопонимающим шепотом прокатилось между девушек. Когда Гермиона посмотрела на визгливую даму, та округлила глаза так, словно прямо сейчас была готова писать заявление против несправедливого обвинения в страшной лжи.
— Отпусти девушек, Ванесса. Никому из нас Рон не нужен, — подала голос Гермиона, выбираясь из толпы. Испуганные девицы с удовольствием уступали ей дорогу.
— Не верю! — на змеиный манер зашипела та, бросаясь к клетке. Увидев Ванессу так близко, Гермиона вдруг поняла, что видела её раньше. Определенно, эти глаза и обескровленные губы ни с чем нельзя было спутать: Шарп была моделью на показе в «Голубой Сирене». Пазл, собирающийся в голове Грейнджер с того момента, как она шагнула в архив, наконец был завершен.
— Вот что, — совладав с вспышкой ярости, продолжила Шарп. Она сжала пальцами прутья и заглянула в камеру безумными глазами. — Должна остаться только одна из нас. Сначала я думала, что просто убью вас одну за другой, и все будет кончено. Но ведь это так банально! — она рассмеялась так искреннее, будто только что прозвучала великолепная шутка. — Давайте поиграем.
Гермиона сморщилась: похоже, любовь к «играм» передавалась больным геном по всем ветвям чистокровных. Лукавая улыбка Малфоя, возникшая в сознании, почему-то вызвала тоску и тревогу. Знал ли он о том, что произошло? Может быть, прямо сейчас он спешил на помощь и…
«Нет, — подумала Гермиона. — Нельзя надеяться на волю случая. Нужно действовать».
— Ванесса, — заговорила Грейнджер таким тоном, которым разговаривают только с детьми или душевнобольными. — От меня ты хотела избавиться сильнее всего. Отпусти девушек, и мы поговорим с глазу на глаз.
Шарп смотрела на неё, не мигая, несколько секунд. Она замерла, словно зверь перед прыжком, и Гермиона дважды успела пожалеть о том, что решилась на переговоры. Ванесса странно склонила голову, и совершенно жуткая улыбка исказила её лицо, когда она, низко хмыкнув, объявила:
— Итак, правила!
Пленницы зашумели, и кто-то толкнул Гермиону в спину так сильно, что она тут же ударилась виском о железные прутья. Однако её взгляд ни на миг не оторвался от дерганных движений Ванессы: та прошла в середину комнаты и снова улыбнулась самой себе.
— Кикимер! — рявкнула она, и в помещении появился знакомый домовик. Он услужливо протянул госпоже черный мешок. Ванесса рванула завязки и вытряхнула из него все содержимое. Загремели о каменный пол палочки пленниц, и в сердце Гермионы зародилась надежда.
— Из особняка вам не выбраться — все двери и окна заблокированы, а над территорией установлен антиаппарационный купол, — отчеканила Амелия, постепенно отходя к выходу. — Я подожду, пока одна из вас сумеет избавиться от остальных, и тогда мы сразимся. Отсюда сможет выйти только один человек, и что-то мне подсказывает — это буду я! — Шарп громко расхохоталась и исчезла, оставив подземелье тонуть в ужасе. Кикимер оставался на месте ещё какое-то время. Его мстительный взгляд скользнул по Гермионе, а потом домовик щелкнул пальцами, и дверь камеры распахнулась.
Поднялся страшный визг, и Гермиона едва успела прижаться к прутьям, чтобы не быть задавленной. Пленницы ринулись наружу и потоком устремились к груде волшебных палочек. Слишком поздно Гермиона поняла, что все принялись хватать оружия наугад. Первые искры атакующих заклинаний уже разрезали воздух. Одна из девушек, замерев с открытым ртом, рухнула на землю от парализующего (Гермиона надеялась) заклинания. Некоторые так и не вступили в битву: они схватили палочки и бросились к выходу, чтобы найти себе укрытие.
Выскочив из камеры, Гермиона принялась судорожно искать взглядом на полу свою палочку, но нашла лишь чужую, завалившуюся в угол и до сих пор никем не замеченную. Скрипнув зубами от досады, Гермиона сделала шаг по направлению к палочке, но боковым зрением заметила, как чья-то рука поднимается в её строну. Заклятье пролетело над самой макушкой успевшей пригнуться Гермионы. Она судорожно сглотнула, и прямо так, на полусогнутых ногах, ринулась к единственному доступному оружию. Палочка оказалась чертовски слабой и практически непослушной, но Гермиона свернула все свои претензии в её сторону в тот момент, когда удачно отразила летящий в неё «Ступефай». Медлить и дальше было нельзя. Озираясь и попутно отбиваясь от заклятий, летящих в её сторону, Гермиона продвинулась к полуразрушенному дверному проему и мигом скрылась за ним. Перед глазами возник длинный коридор, заполненный густой темнотой. Со второго раза сумев зажечь «Люмос», Гермиона побежала вперед. Наконец она остановилась: перед ней были две лестницы, ведущие в разных направлениях. Услышав позади чьи-то шаги, Гермиона взлетела вверх по правой лестнице и оказалась в пустынном зале, освещенном полосками света из неплотно заколоченных окон. Первый этаж, — подумала она и попыталась выстрелить в окно, чтобы открыть себе путь наружу. В первый раз палочка закапризничала и не среагировала, а во второй раз заклинание, попавшее в окно, срикошетило обратно и чуть не задело саму Гермиону. С досадой подумав о том, что пробить защиту, установленную Ванессой, с помощью чужой палочки можно даже не пытаться, Гермиона бросилась через зал к единственному выходу.
Два громких вздоха всколыхнули тишину особняка, когда в дверном проеме столкнулись друг с другом две фигуры. Гермиона настороженно смотрела в глаза секретарши Малфоя, пытаясь предугадать её дальнейшие действия.
— Послушай, — примирительным тоном начала она, но девушка, очевидно, на переговоры была не настроена. Заплетающимся от волнения языком она пролепетала:
— Извините! — и, собравшись с духом, приготовилась выпалить атакующее заклинание, но Гермиона оказалась быстрее. Гнев и раздражение переполнили её настолько, что чужая палочка повиновалась с первого раза.
— Остолбеней! — яростно выпалила Грейнджер и хмыкнула, когда девушка рухнула на пол с глупым выражением лица. Победа ослепила её на несколько секунд, и поэтому она не услышала едва различимых в тишине старинных сводов шагов.
— Экспеллиармус! — почти торжественно пропел знакомый голос. — Я же сказала, что оставлю тебя напоследок. Не могу позволить этим глупышкам забрать все веселье себе.