— Я стою выше в фамильном дереве, и ты должен подчиняться мне, а не выскочке из низов!
— Кикимер! — взвизгнула Ванесса, заметив, что домовик сделал несколько шагов по направлению к Драко.
— Твоя задача — оберегать хозяина от опасности, так какого драккла ты до сих пор… — Драко не сумел договорить, чувствуя, как его горло сковывает заклинанием.
— Наконец-то заткнулся, — злобно прошипела Ванесса. — Теперь можно заняться тобой, — и, более не прерываясь на лирические отступления, выкрикнула заклинание. Гермиона упала, ощутив в животе сильную вспышку боли. Рядом, привалившись плечом к стене, лежал безмолвный, но все еще дышащий Малфой. Собравшись с силами, она поднялась на локтях и потянулась к нему.
— Драко, — шепотом позвала она и тронула его руку. Малфой не ответил, но под бледной кожей запястья ощущался слабый пульс.
— Кикимер, свяжи мисс Грейнджер. Я хочу растянуть удовольствие, — Ванесса опустила палочку и выжидающе сложила руки на груди.
Домовик медленно засеменил вперед, и его большие глаза то и дело виновато возвращались к недвижимому телу Драко. Наконец он остановился перед Гермионой, и она, оторвав взгляд от лица Малфоя, подняла голову. Кикимер медлил, теребя руками полы своей нелепой одежды, и нервно оглядывался на Ванессу.
— Ну же! — зарычала она, теряя терпение.
— Помоги нам, — одними губами произнесла Гермиона и подняла руку с кольцом. — Он умирает, Кикимер. Прошу…
— Что ты там шепчешь? — пронзительно крикнула Ванесса, и её шаги начали приближаться.
Кикимер совсем стушевался. Он переводил взгляд с Драко на кольцо Гермионы и беспрестанно хмурился.
— Ты меня слышал, Кикимер?! — завопила Ванесса, подойдя почти вплотную.
— Его мать — урожденная Блэк. Ты не можешь позволить ему умереть, — собрав оставшиеся уверенность и ярость, выпалила Гермиона. Кикимер резко выпрямился и, словно услышав приказ, вскинул руку вверх. Истеричный визг Ванессы отскочил от стен и унесся вглубь полуразрушенного особняка, когда её палочка оказалась в тощей руке домовика.
— Я не могу причинить вред одной из Блэк, — проворчал он и быстро передал палочку в руку Гермионы. Схватив её непослушными пальцами, Гермиона преодолела боль в теле и поднялась. Не задумываясь ни на секунду, она вскинулась вперед и одним точным движением отправила заклинание в сторону Ванессы.
— Петрификус Тоталус!
Ванесса успела лишь глупо открыть рот, прежде чем замереть и с глухим грохотом повалиться на пол. Гермиона почувствовала моментальную слабость: заклинание забрало остатки сил. Локти подогнулись, и она опустилась на пол.
— Кикимер! — все еще не поднимаясь, крикнула она. — Ты знаешь, как обратить действие заклинания?
Домовик уже бегал около своего господина, нервно заламывая руки.
— Нет времени, нет времени! — скулил он. — Проклятье слишком быстрое, я не успею его уничтожить.
— Чего же ты ждешь? — застонала Гермиона, с трудом поднимаясь на четвереньки. — Ретардо! — воскликнула Гермиона, и чужая палочка уколола её выбросом лишней магии. — Быстрее! Я не могу замедлять магию в его теле слишком сильно, иначе сердце остановится!
Кикимер протянул дрожащие руки к груди Малфоя и сосредоточенно зажмурился. Несколько раз домовик срывался и обреченно кряхтел, но наконец собрался с мыслями, и творимая им голубоватая магия охватила все тело Драко. Свечение, сначала яркое и почти ослепляющее, постепенно угасало, и Гермиона могла только нервно кусать губы и гадать, что это значит. Наконец все замерло, и Кикимер поднял на неё виноватые глаза. В груди все похолодело.
— Кикимер сделал все, что мог. Господин будет жить.
— Но? — дрожащим голосом прошептала Гермиона.
— Последствия могут быть очень, очень печальными. Я не знаю, сможет ли он говорить, видеть или слышать… — сокрушенно проскрипел он со слезами на глазах. — Бедный Кикимер не знал, что заклятье угодит в молодого господина! Бедный Кикимер думал, что оно приготовлено для магглорожденной ведьмы, — продолжал причитать он, и Гермиона, не выдержав, подняла палочку и наложила на домовика обездвиживающее заклинание.
— Они здесь! — закричал мужской голос из конца коридора, но Грейнджер почти не отреагировала на это. Спешные тяжелые шаги приближались, а она всё смотрела на бледное лицо, бездумно поглаживала широкое запястье и так сильно жалела, что не поцеловала Малфоя, будто это могло спасти его от проклятья.
***
Гермиона, зябко ёжась, стояла перед воротами Малфой-мэнора и осторожно прислушивалась к свисту ветра, овевающего остроконечные фронтоны особняка. Хотя лицезрение бледных равнин Уилтшира могло доставлять удовольствие разве что самому преданному поклоннику уныния и тоски, Гермиона была рада оказаться здесь.
После случая с Ванессой прошла неделя, и она напомнила Гермионе о времени после войны. Все внимание было сосредоточено на ней, Роне и Гарри. Журналисты и редакторы наплевали на новости о третьей по счету разорванной помолвке Блейза Забини, блестящем выигрыше «Гарпий» в межмагическом турнире, наплыве привидений в Хогвартс и многом другом, словно не было ничего интереснее точного подсчета любовниц Рона. Всех их в количестве одиннадцати благополучно вывели из жуткого логова Ванессы, хотя большинство все же пришлось отправить в Мунго. Обошлось без смертей и тяжелых увечий, и Гермиона, хотя испытывала неприязнь к этим особам, все-таки была рада. Ей совершенно не хотелось запомниться в истории магического мира скандальной особой, постоянно разыскивающей смертельно опасные приключения. И все же что-то подсказывало Грейнджер, что её имя будут вспоминать совсем не в связи с кампанией по освобождению эльфов.
Ворота скрипнули и образовали узкую щель, словно не желая пропускать гостью. Некоторое время постояв в оцепенении, Гермиона сделала шаг и не без труда протиснулась сквозь них. Едва не прищемив край её пальто, створки с лязгом захлопнулись. Сердито нахмурив брови, Грейнджер пробормотала ругательство и почти нехотя поплелась ко входу. Ей было страшно и стыдно, но она не позволила себе углубляться в размышления, которые могли бы уничтожить оставшуюся уверенность.
— Мисс Грейнджер, мы вас не ждали, — едва двери особняка распахнулись, на пороге появилась прямая фигура Нарциссы.
— Простите, — выпалила Гермиона. — Я не могла связаться с… мистером Малфоем.
— Вы не задумывались, что на то были причины? — она высокомерно приподняла брови, и в глазах сверкнула открытая неприязнь. — Я предупреждала вас, мисс Грейнджер, но вы меня не послушали. И теперь мой сын вынужден страдать от последствий вашей легкомысленности.
— Я никогда не была легкомысленна, — резко ответила Гермиона. — И никогда не заставляла вашего сына рисковать жизнью ради меня. Я прекрасно понимаю, что нахожусь в неоплатном долгу перед Драко, и лишь хочу узнать о том, что могу сделать, чтобы помочь ему.
— Вы поможете всем, если покинете этот дом и больше никогда в нем не появитесь.
Это было резко даже для Нарциссы, и Гермиона пораженно замерла, наблюдая за тем, как дрожат губы хозяйки поместья. Присмотревшись чуть лучше, на её лице можно было заметить признаки усталости и страдания: под слегка покрасневшими глазами залегли темные круги, лицо осунулось, побледнело и как будто состарилось.
— Мне необходимо его увидеть.
— Я сомневаюсь, что его мнение рознится с моим.
— Я бы не была так уверена, — нагло вскинув брови, выпалила Гермиона. Она ощущала себя крошечным солдатиком перед вражеской армией, но смелость, родившаяся из гнева, придавала сил для противостояния.
— Какая наглость! — Нарцисса стиснула зубы, и её лицо приобрело совсем не аристократичное выражение. — Как вы только смеете…
— Кто там? — раздался сильный мужской голос за спиной миссис Малфой, и она вздрогнула всем телом. Её глаза обреченно прикрылись, и она обессиленно отступила от порога.
— Мистер Малфой, — сдавленно прошептала Гермиона, качая головой. Взгляд Люциуса задумчиво переместился от гостьи к жене, а потом вернулся обратно.
— Вы пришли к Драко? — он говорил спокойно и почти холодно, однако в его голосе Гермиона не чувствовала ни толики той ненависти, которую испытывала к ней Нарцисса.