— Ты не дал мне сказать ни слова! — вспыхнула Гермиона, раздраженная обвинениями в трусости.
— Я довольно слушал твои ужимки, — мрачно хмыкнул Драко. — Но понял достаточно. Послушай внимательно, Грейнджер: я не калека и не убогий, и ты не обязана отдаваться мне из жалости.
— Ты отвратителен, — выплюнула она, вырываясь и отскакивая прочь.
— Наконец-то настоящие эмоции! — оскалился он, и из-за повязки на глазах выражение его лица показалось Гермионе особенно жутким. — Лучше ненавидь меня, Грейнджер. Ненавидь, но не жалей. Мне трудно говорить откровенно о том, что я чувствую, но все-же скажу: я в ярости от того, что чувствую к тебе так много. Это эгоистично, но твое безразличие уязвляет меня больше, чем я мог предположить. Ты выставляешь меня дураком перед самим собой.
Она стояла в стороне и заламывала руки, пока в её сознании крутилась одна-единственная мысль: «Скажи ему, что это не только жалость». Но Гермиона слишком боялась, чтобы подумать о том, что же это еще, и поэтому молчала. В комнате сразу стало нечем дышать, и Гермиона глубоко вдохнула, прежде чем направиться к двери.
— И все же… спасибо, — прошелестела она, коснувшись пальцами двери, и, прежде чем Драко успел что-то ответить, шагнула за порог.
Не видя ничего вокруг себя, она спустилась вниз, где в главной столовой у камина нервно расхаживала миссис Малфой. Услышав шаги Гермионы, она остановилась и окинула взглядом поникшую фигуру. Какое-то время Грейнджер лихорадочно соображала, что можно сказать, но в итоге опустила голову и увидела блеснувшее на пальце кольцо.
— Я забыла отдать его Драко, — Гермиона быстро сняла украшение и протянула его на дрожащей руке вперед. Нарцисса медленно перевела взгляд на фамильное кольцо, уголки её губ дернулись, но она осталась неподвижной.
— Не я его вам дала, мисс Грейнджер. Не мне и забирать.
Гермиона покинула мэнор, сбиваясь с шага на бег.
========== 12. Лучшая ошибка ==========
Гермиона провела несколько недель у родителей в Австралии, чтобы абстрагироваться от происходящего. Необходимо было подождать, пока ажиотаж, связанный с ней, Роном и Малфоем схлынет, и Гермиона проводила дни, гуляя по побережью. Ей было приятно увидеться с родителями и немного отдохнуть от рабочих обязанностей. Она действительно давно никуда не выбиралась, и этот незапланированный отпуск придал ей сил. Гермиона загорела, и кончики её волос посветлели, выгорев от палящего австралийского солнца. На щеках появилось чуть больше веснушек, но Грейнджер улыбалась, глядя на себя в зеркало: она не выглядела такой здоровой уже несколько лет.
Она думала о Малфое больше, чем ей бы хотелось, но каждый раз мысли заходили в тупик. Гермиона не знала, что скажет или что сделает, когда в следующий раз встретится с его пристальным нахмуренным взглядом, но эта неизвестность не угнетала её здесь, вдали от магического Лондона. Ей хотелось побыть наедине с собой и отдохнуть от всего, что наполняло её жизнь прежде. И все же по истечении второй недели она поняла, что прекрасные виды океана перестают вызывать в ней умиротворение, а мысль о дождливом Лондоне вызывает все больше тоски. Она уехала так же внезапно, как и приехала, наскоро собрав чемоданы и коротко попрощавшись с родителями. Как бы хорошо ни было здесь, на жарких пляжах среди тысяч людей, которым нет дела до её личной жизни, Гермиону все же манило назад.
Вернувшись, она сразу заселилась в небольшой дом на окраине Лондона, который подыскал ей Гарри. Здесь было почти пусто, и коробки с вещами нелепо громоздились у лестницы на второй этаж. Гермиона, стоя в вечерней полутьме, обняла себя руками и осмотрелась вокруг. Казалось, что жизнь отбросила её на несколько позиций назад, заставив начать все заново. Было жаль нескольких лет отношений с человеком, без которого когда-то она не мыслила будущего. Было жаль лет, потраченных впустую, выброшенных на свалку — туда, где сейчас валялись старые вещи, подарки и фотоальбомы. И все же она чувствовала себя живее и свободнее, чем когда-либо. На пыльном кухонном столе лежал выпуск «Пророка» недельной давности, оставленный здесь, вероятно, Гарри. Гермиона встряхнула газету и на миг растерялась: всю первую страницу занимало колдофото Малфоя, ослепительно улыбающегося на камеру на фоне главного атриума Министерства Магии. «Волшебное возвращение» — гласил заголовок. Гермиона пробежалась глазами по нескольким строчкам, жадно выхватывая информацию. Оказалось, что Драко вышел на работу почти сразу после того, как последствия проклятья были устранены, и пренебрег двумя неделями реабилитации. Его ослепительная, до миллиметра выверенная идеальная улыбка отразилась в душе Гермионы досадой и недоверием.
Не выпуская газету из рук, она поднялась на второй этаж и тихо вошла в свою новую комнату. На кровати, упакованные в оберточную бумагу, громоздились стопки немногочисленной одежды. Добрую половину своего гардероба Гермиона уничтожила перед тем, как уехать в Австралию. Небрежно скинув все с кровати, с помощью магии она призвала чемодан и легким движением палочки распахнула его. Несколько дней своего спонтанного отпуска Гермиона провела в прогулке по бутикам и маленьким фирменным магазинчикам, приобретая все, что приглянется. Это было беззаботное, приятное времяпрепровождение, и сейчас, глядя на рубашки и платья с еще не срезанными бирками, Гермиона улыбалась. Сдернув со стоящего в углу зеркала покрывало, Гермиона приложила к себе новое бордовое платье и, еще раз взглянув на разворот газеты, лукаво улыбнулась своему отражению.
***
Журналисты настигли её прямо на входе, и даже трое охранников не смогли разогнать густую толпу, атакующую Гермиону Грейнджер однотипными вопросами. Вспышки колдокамер преследовали её вплоть до лифта и почти просочились следом, но Гермиона успела ловко проскользнуть через закрывающиеся створки.
— О, — только и смогла выдать она, когда, раздраженно выдохнув, повернулась к пассажирам лифта.
В ответ Драко Малфой только изогнул бровь, всем своим видом выражая безразличие. Он постарался не опускать взгляд дальше неглубокого выреза её винного цвета платья, но все же взглянул вниз и отметил, что разрез вдоль левой ноги смотрится превосходно, хотя длина подола, пожалуй, коротковата. Если бы не холодность, с которой он намеревался встречать каждый её взгляд, Драко попросил бы Гермиону повертеться, чтобы он смог лучше рассмотреть новое — он мог поклясться — платье.
— Грейнджер, — наконец небрежно кивнул он и отвернулся в сторону. Гермиона слабо кивнула в ответ и встала рядом, слишком угнетенная, чтобы говорить что-то еще. Окруженные любопытными волшебниками, они молча поднимались вверх.
— Мистер Малфой, — она робко подняла голову и заметила, как быстро он перевел на неё цепкий взгляд. — Как вы себя чувствуете?
Он снова приподнял бровь и, как показалось Гермионе, иронично усмехнулся. Лифт остановился, и створки его с шумом разъехались.
— Ваш этаж, — с деланной любезностью отчеканил Драко, и Гермиона, не сразу осознав, что вынуждена покинуть лифт, покраснела и опустила голову.
Отдел встретил её шумом и радостными поздравлениями коллег. На рабочем столе оказалась стопка писем от доброжелателей и несколько подарков от коллектива и министра. Безынтересно взглянув на груду вещей, Гермиона плюхнулась в кресло и недовольно насупилась. Она предчувствовала, что Малфой не встретит её с распростертыми объятиями и дружелюбной улыбкой, но все же надеялась на то, что будет не так уязвлена его безразличием. Покосившись на стопку неразобранных документов, Гермиона вздохнула и решила отвлечься от лишних мыслей единственным, что ей помогало до сих пор — работой.
***
Новая секретарша была чертовски нерасторопной. Драко пришлось дважды напомнить ей об отправке почты в отдел финансирования, три раза упомянуть о том, что он пьет кофе без сахара, и четыре раза возмущенно закатить глаза, когда она приносила на подпись неверно составленный документ. К обеду его настроение, подпорченное утренними ужимками Грейнджер, пришло в совершенный упадок.