– Успокойся, – Слава умоляюще посмотрел на дядю, – ты же не в самодеятельности выступаешь. Прибереги талант для сцены.
– Я не о сцене говорю!
Григорий Иванович внезапно размахнулся, и его тяжелый кулак ударил по столу так, что зазвенела посуда в серванте.
– Я офицер Советской Армии! И готов пойти на любой риск. Короче, – Григорий Иванович повернулся к Дроздову, – я готов. Когда нужно ехать?
– Сейчас, – коротко ответил Дроздов.
– Дядя Гриша! – в отчаянии воскликнул Грязнов. – Ты с ума сошел. Ведь это опасно! Ты можешь погибнуть.
– Я готов, – с достоинством повторил Григорий Иванович.
– Ну что ж, это меняет дело, – мрачно заметила Романова. – Значит, предлагаю такой ход: езды от аэропорта до этого места – минут двадцать – двадцать пять. Мы появляемся там как раз в расчетное время посадки самолета. Ну и нейтрализуем всю эту компанию. К появлению Президента – тишь да гладь, да Божья благодать. Это в общих чертах. В деталях сейчас разберемся. Годится?
– А успеем за двадцать-то минут? А то президентский кортеж подкатит, а тут стрельба.
– Надо успеть. Сильно раньше там появляться тоже нельзя.
– Вадим, с Кулагиным успел переговорить?
– Да, он сразу вник. Сказал, что из гаража выедет по расписанию и через полчаса позвонит напарнику, скажет – сердце прихватило и попросит его продублировать. В семнадцать ноль-ноль я заезжаю к Купавину и сообщаю, где мы встретимся и прочие детали. По телефону нельзя – опасно. Так что времени на все планирование у нас в обрез, не больше часа.
– Итак, чем мы располагаем? Под видом президентского кортежа – пять-шесть машин, не больше.
– Я думаю так: мы едем со стороны аэропорта. Головная машина и «президентская» прорываются и, проехав засаду, сразу тормозят. А остальные – немного не доезжают, на всякий случай блокируют машинами дорогу со стороны аэропорта, а личный состав рассыпается веером, чтобы никто не ушел. И ровно в этот момент кто-то должен подъехать со стороны Москвы. Но кто? Силенок у нас маловато в наличии.
– Об этом не беспокойтесь. Я с Глебовым из Высшей школы милиции на всякий случай давно договорилась; поднимет роту по учебной тревоге.
– Ну что толку от этих курсантов!
– Не скажи. Ребята обученные, по команде действовать умеют. Усилю их кое-кем. Не нашими, не муровскими. Есть у меня в заначке НЗ: группа тревоги в десяток человек. Хочешь жить – умей вертеться: по отделениям подобрала на всякий случай. Парни все холостые, но малопьющие. По опыту знаю: за час соберу их. Проверено. И вообще – там больше видимости нужно. А так три «Урала» подъедут, шуму наведут, и все в порядке.
– Гладко было на бумаге…
– Да забыли про овраги, – продолжила Романова. – Помню я, ребята, про все овраги! Помню! Но другого-то выхода нет. Ничего, прорвемся.
– Но в таком разе дядя Гриша и не нужен: достаточно президентской машины, – начал было Грязнов-младший.
– Да ты что, племянничек, совсем меня в старые пердуны записал? Это мы пока рассуждаем – все просто и дядя не нужен, а там, поди, ребята ушлые, мало ли как на месте дело обернется!
– Так ведь и я о том же…
– Хватит, не болабонь. Сказал – поеду, значит, поеду – и точка.
3
Президентский самолет прилетел из Кемерова немного раньше, чем планировалось. Такие небольшие изменения в графике были обычными, очень трудно рассчитать прилет до минуты, и никто не волновался. Президент и его сопровождающие знали, что отряд спецохраны будет в аэропорту значительно раньше запланированного времени, так что причин для волнения не было. Никто и не волновался. Только у главы государства возникло вдруг какое-то тревожное ощущение. Он почему-то вспомнил обеспокоенное лицо племянника Женьки, который уверял, что тогда в Нью– Йорке капсулу с «тонусином» подменили. Он не очень поверил племяннику и попросил Шилова сделать анализ этого препарата. Оказалось, все произошло совершенно естественно, он принял слишком большую дозу, вот и сказались побочные эффекты. Препарат-то еще новый, непроверенный… Так что никакого злого умысла не было. Хорошо, конечно, что Женька оказался рядом и успел сделать нужный укол…
Самолет сделал круг над военным аэродромом Митяево, и его шасси коснулись земли. Через несколько минут самолет остановился.
Президент спустился вниз по трапу.
В этот момент вернулся полковник Сухих и доложил, что машина сейчас будет, но поведет ее не Купавин, а другой водитель, не менее опытный.
И снова что-то тревожное пробежало внутри. Президент был спокоен только с Николаем Фомичом, который возил его уже несколько лет.
Они вместе попадали в разные передряги. А недавно только мастерство Купавина спасло жизнь им обоим. Тогда, на Рублевском шоссе. Неприятное воспоминание заставило Президента тяжело вздохнуть. «Неужели тогда было тоже…» подумал он. Но Шилов снова успокоил его, объяснив, что произошла какая-то случайность. И все же душа была не на месте.
Российский глава по привычке сел справа сзади, рядом разместились два охранника. Впереди заработали моторы машин сопровождения, и вот автомобиль, в котором находился российский Президент, плавно тронулся с места.
Автомобиль ехал мягко, но быстро. Президент не знал, что в десяти минутах езды впереди идет точно такой же автомобиль с сопровождением, в котором сидит похожий на него как две капли воды высокий плотный мужчина с седыми волосами. Было в их автомобилях единственное отличие – тем, который шел впереди, управлял Николай Фомич Купавин. Он был отделен от пассажиров пуленепробиваемой стеклянной перегородкой и теперь, не оборачиваясь, смотрел на сидевших через зеркало заднего вида – рядом с двойником Президента находился Вадим Дроздов и переодетый в форму спецохранника Саша Турецкий.
4
Вадиму оказалось несложно уговорить Николая Фомича участвовать в этом рискованном предприятии – старый водитель не только слыхал про покушения, но и сам побывал в одной такой переделке. Если бы не он, все могло бы кончиться куда печальнее.
– Не страшно? – спросил его Турецкий.
– Купавин никогда ничего не боялся, – заметил шофер.
Он отвернулся от пассажиров, несколько мгновений вглядывался в дорогу впереди себя, где шел новенький милицейский «мерс», в котором сидел Слава Грязнов с отрядом милиции. Замыкали колонну три машины с преданными Дроздову людьми из спецохраны.
Турецкий посмотрел на часы:
– Сейчас должен идти на посадку.
– Покажем этим подонкам где раки зимуют, – проворчал Купавин.
Автомобиль приближался к тому месту, где, по сведениям Вадима Дроздова, находилась засада. Передняя машина сбавила скорость.
– Эх, черт, – сказал сквозь зубы Дроздов, – нельзя терять скорость.
Впереди показался знак «Извилистая дорога». Сидевшие в машине легко качнулись вправо, затем влево. Внезапно впереди что-то ярко вспыхнуло, затем раздались хлопающие звуки, и замыкающие автомобили плавно сбросили скорость; пока все шло по плану. Турецкий в очередной раз включил радиотелефон:
– Урал, Урал, началось.
– Вас понял, – отозвался голос Романовой, – мы не такие резвые, но минуты через три будем.
Вдруг головная машина резко завизжала тормозами: фары высветили какой-то «Запорожец», перегородивший дорогу.
Николай Фомич, вместо того чтобы сбавить скорость, нажал на газ и резко взял влево, намереваясь обойти препятствие и прорваться дальше. Впереди снова полыхнул выстрел, все сидевшие в салоне услышали удар пуль о стекло.
Николай Фомич уверенно вел машину вперед, справа мелькнул остановившийся «мерседес», а Николай Фомич уходил.
Теперь вспышки появились сзади, стреляли короткими очередями. Автомобиль внезапно круто занесло вправо, затем влево, Николай Фомич не мог справиться с управлением – стреляли по колесам.