Тесей взглянул на тропу, которая уходила в гору и в самом деле, до самого поворота, где она скрывалась за скалой, она была покрыта мелкими и крупными камнями.
- Как твое имя добрый человек, я хочу знать его, чтобы отблагодарить тебя за оказанную услугу? - спросил Тесей.
- Дамаст мое имя - отвечал Прокруст, - я живу здесь отшельником вот уже несколько лет и веду с путниками небольшую торговлю, тем, что мне посылают боги и природа. Не желаешь приобрести диких ягод и меда для поддержания сил в пути?
- Отчего же, - ответил Тесей и сняв с пояса кожаный кибисис, обнажил пред взглядом Прокруста туго набитый монетами мешок.
Загорелись алчностью глаза разбойника. Ни разу еще не попадали к нему в руки такие богатства.
- Этого довольно? - спросил Тесей, протягивая Прокрусту две серебряные драхмы.
- Это выше меры - сказал Прокруст и вдруг осекся. Он испугался, что Тесей заберет одну монету обратно.
Тесей поймал смутившийся взгляд Прокруста, который он пытался спрятать в своих рыжих зарослях и выждав паузу ответил:
- Иногда меньшее, способно вместить большее... Возьми добрый человек обе монеты.
Прокруст не понял, что ему ответил юноша, но крепко сжал монеты в ладони.
- Как имя твое щедрый юноша - спросил взволнованно Прокруст.
- Мое имя, Тесей.
- Могу ли я в благодарность за твою щедрость, предложить тебе свой скромный кров и ужин, чтобы ты завтра с рассветом продолжил свой путь под защитой богов и солнечного света?
- С радостью приму твое приглашение Дамаст! - отвечал Тесей.
- Во истину мой скромный приют не видал такого славного мужа, прошу, следуй за мной - ответил Прокруст и тут он заметил меч висящий на правом бедре Тесея, который был все это время сокрыт от его взгляда. Первое мгновение он испугался, потому как Тесей был первым путником попавшим к нему в западню, который был вооружен мечом.
Меч был великолепен. И хотя Прокруст не знал, что Тесей был сыном самого царя Эгея, но даже он понял, что такой меч достоин царских кровей. Заполучить его в свое пользование стало вдруг для него желанием, подобно гигантской волне, смывшей все страхи и сомнения.
- Меч, это не серп - думал Прокруст шагая по тропе к своей пещере, - Теперь у меня появится достойный судья человеческих излишеств.
А Тесей в это время, следуя за Прокрустом, внимательно разглядывал своего нового знакомого. Хитон на нем, на удивление был чист и добротен, такими же добротными были высокие сандалии.
- Ветхость - спутница отшельников, видимо обошла Дамаста стороной - рассуждал Тесей.
Вдруг Прокруст выронил из ладони одну из монет и кинулся за ней к самому краю пропасти. Резко склонившись к земле, пытаясь поймать монету он согнул спину и хитон затрещал.
И только теперь Тесей понял, что было не так в одеянии Дамаста. Большие бронзовые застежки хитона были впритык у самой его шеи.
- С чужого плеча хитон на отшельнике... Трещит на огромной спине.
Прокруст стоял у края тропы, глядя в пропасть, куда только что укатилась серебряная монета. И хотя горестное выражение его лица было сокрыто в густых волосах, но сама осанка обмякшего вдруг здоровяка, говорила, что он сражен потерей.
Тесей подошел к нему вплотную и посмотрел вниз.
- А иной раз бывает так, что не вмещает малое, более того, что ему положено - сказал он негромко.
Быстрая мысль-догадка, скользнула в голове Прокруста насторожив его, но опять он не уловил сути этих слов. Злые огоньки блеснули в его глазах.
Тесей добродушно улыбаясь ответил - Не съедай свое сердце печалью, я отблагодарю тебя сполна за радушный прием.
Искорки в глазах Прокруста рассыпались.
- Во истину мой дом не видел столь щедрого гостя! - повторил Прокруст и Тесею показалось, что он улыбнулся.
Они продолжили спуск и подойдя к пещере, остановились.
- Не побрезгуй войти в столь скромное жилище - подобрев сказал Прокруст и протянув руку ко входу в пещеру, предложил Тесею войти.
Не успев как следует оглядеться, Тесей все же заметил сквозь густые заросли кустов и деревьев, что он находится на том уступе, что видел не так давно с обратной стороны пропасти. Гарб спокойно лежал неподалеку и грыз кость. Проходя мимо пса он задержал взгляд на огромном черном красавце, который был размером под стать своему хозяину.
Уже войдя в пещеру, Тесей вдруг остановился и хотел еще раз взглянуть на собаку, но решил, что оскорбит хозяина таким поступком.
- Наверное мне почудилось - подумал Тесей и прошел вглубь пещеры.
- Отдохни с дороги дорогой гость, а я приготовлю тем временем ужин - сказал Прокруст указывая юноше на ложе Гарба. Тесей сбросил на пол свою котомку, отстегнул с пояса меч и поставил его у ложа, а сам лег на бок, так как обычно Элинны вкушают пищу во время празднеств. И тут же он обнаружил, что ложе ему коротко и ноги свисают почти до колен.
- Дорогому гостю, ложе не по росту - подумал он, глядя на рядом стоящее ложе, которое было значительно больше.
В это время Прокруст снял сандалии и занялся растопкой очага. И когда огонь разгорелся, весело освещая темную пещеру, Тесей увидел искалеченные ноги Прокруста. Такие ноги можно было увидеть у раба, но только не у свободного эллина.
- Дамаст никогда не был рабом - рассуждал про себя Тесей, - ибо не было более никаких признаков, но кто-то очень долго причинял ему боль. Может потому он и стал отшельником?
Прокруст же был поглощен мыслями о будущей наживе. Они так заняли его голову, что он напрочь забыл о госте. А тот в это время изучал бедное жилище отшельника и успел заметить огромный садовый серп стоящий у ложа хозяина, старый плащ от ветра и холода из грубой задубевшей кожи, несколько глиняных горшков и мисок и какое-то странное, черно-бурое пятно на полу пещеры прямо у его ложа.
Хозяин пещеры явно был не разговорчив и Тесей решил потешить слух отшельника новостями их Мегары и разными смешными историями.
- Хочу поведать тебе Дамаст, одну забавную историю, произошедшую не так давно в Мегаре - начал Тесей.
- С благодарностью выслушаю тебя, ибо что может быть приятней уху отшельника, как хорошая история - отвечал Прокруст обдирая зайца попавшегося намедни в силок.
- Не так давно в Мегаре - продолжил Тесей, - был праздник Диониса и один известный в городе пьяница, уснул в пустой бочке из под вина, оставленной у городской площади. А площадь эта имеет уклон, ведущий к обрыву, куда местный люд сбрасывал негодяев и преступников. Так вот этот пьянчуга, забыв, что спать лег в бочку, так вероятно ворочался, что сдвинул ее с места и укатился прямиком в пропасть. Народ посчитал, что ненасытность покарала его, приговорив к такой глупой смерти.