— Конечно же, нет. Я и своего имени не помню.
— А почему так вышло? Ты получила травму и лишилась памяти? — я много раз слышал о подобных случаях.
— Нет, — возразила девушка. — Я пришла в научно-исследовательский институт и добровольно согласилась участвовать в эксперименте, в ходе которого мне сотрут память.
— Но зачем?! — мне было трудно поверить, что человек может по собственной воле пойти на такой отчаянный шаг.
— Я хотела забыть, — тихо ответила девушка. — Когда меня предал тот, кого я любила, моё сердце было готово разбиться на миллиарды осколков. Я не могла выносить эту боль, я буквально сходила с ума и просто не представляла, как буду жить дальше. И тогда я решила начать всё с чистого листа, освободив себя от невыносимого гнета прошлого. И я действительно начала новую жизнь — жизнь без людей, без привязанностей, без воспоминаний. После того, как мне стерли память, я купила себе все необходимые вещи и полетела искать необитаемую планету, где смогу жить в уединении. Эта планета показалась мне подходящей. Потом, правда, я узнала о своих соседях из «Чёрного Квадрата», но это, признаться, не особо меня удивило. Не так-то легко найти незаселенную планету с хорошим климатом и прочими природными условиями. В наше время таких уголков почти не осталось. Люди жадные и алчные — они стремятся прибрать к своим рукам всё, до чего только могут дотянуться, даже если это им совсем не нужно. Но нет, они хотят распространить своё влияние повсеместно, переделать под себя весь мир, и им плевать, что от этого страдают все остальные формы жизни. Они считают себя лучшими, хотя я очень сильно сомневаюсь, что это действительно так.
— Но не все же люди такие, — возразил я, чувствуя всё более сильную жалость к новой знакомой. Если она разочаровалась во всем человечестве, значит тот, кого она любила, нанёс ей ужасную боль. Я уже испытывал резкую неприязнь к тому человеку, что довел до такого состояния несчастную девушку, хоть и почти ничего о нём не знал. — Моя подруга Кайса, например, ярая защитница природы и всего живого. Одно время она даже работала в экологическом институте, где все люди занимаются тем, что пытаются сохранить природные богатства.
— Сохранить? — резко переспросила собеседница. — Сохранить для кого? Для себя же! Они беспокоятся не о природе, а о том, что пройдет время, и им будет неоткуда черпать ресурсы, вот самые умные из них и задумываются, как бы расходовать побережнее, чтобы на подольше хватило. Паразиты тоже стараются не убивать своего «хозяина», знаешь ли, потому что в противном случае им негде будет жить и нечего будет есть. И люди это такие вот паразиты для природы!
— А я думаю, что мы — её часть, — осторожно возразил я.
— Если бы люди были частью природы, они бы относились к ней совершенно по-другому, а не как к собственности, не как к ресурсам. Даже выражение есть распространенное, ты сам его только что употребил: «природные богатства». Для людей природа — эквивалент деньгам, имуществу. Её можно покупать и продавать, и никто не задумывается о том, что природа не принадлежит людям, а скорее, наоборот, люди принадлежат природе.
— Кайса не относится к природе, как к собственности. Для неё это скорее духовная ценность.
Девушка промолчала, но я понял её не сказанные вслух мысли: «Ты говоришь об одной только Кайсе, а я — о человечестве вообще».
— И чем же ты занимаешься здесь одна? — спросил я, немного помолчав. — Тебе, должно быть, скучно?
— Нет, у меня много занятий. Во-первых, я люблю летать и любоваться окрестностями. В полёте я чувствую себя по-настоящему… свободной. Миранда обычно сопровождает меня, и я не чувствую себя одинокой. Мы как раз летали с ней, когда Миранда тебя атаковала. Я думала, ты из «Чёрного Квадрата», и потому не стала мешать ей. Если бы я знала, что ты не из них, я бы приказала Миранде отпустить тебя. Она меня понимает и слушается. Она очень умная птица. Ты сможешь встать, Миранда? — обратилась она к орлице, которой уже закончила оказывать медицинскую помощь.
И к моему изумлению птица медленно поднялась с земли, как и попросила её маленькая подруга.
— Умница, Миранда, — девушка провела металлической рукой по перьям. — Идём домой. Ты тоже можешь пойти с нами, — пригласила она меня. — Я покажу тебе, где живу. Здесь недалеко. Мой дом вон на том холме.
— Может, долетим? — предложил я, потому что мне такое расстояние казалось весьма неблизким, учитывая то, что придется подниматься в гору.
— Миранда пока ещё не может лететь, — возразила девушка. — Я не брошу её одну, когда она в таком состоянии. Мало ли что с ней может случиться по дороге. Мы пойдем пешком.
Я не стал спорить, и мы пошли по тропе, ведущей на заросший хвойным лесом холм.
— Не знаю, сколько ещё дней Миранда не сможет летать, — говорила мне девушка, с беспокойством оглядываясь на больную птицу. — Полеты придется отложить надолго. Я не получу удовольствия, если буду летать, зная, что Миранда там, внизу, одна, и тоже хочет в небо, но не может. Уж лучше я буду с ней.
— Ты очень преданный друг, — не мог не заметить я.
— Миранда тоже. Знаешь, я как-то вышла гулять без костюма (надоедает все время металл на себе таскать) и попала под ливень. Промокла насквозь и простудилась. Три дня у меня не спадал жар. Так вот, Миранда тоже без меня не летала. Только ненадолго, на охоту, чтобы принести мне еду, но не для собственного удовольствия. Меня знобило, я не могла согреться ночью и вышла на улицу, к Миранде. А она аккуратно взяла меня клювом и положила себе под крыло, представляешь? Там было тепло, и я быстро заснула. Миранда чувствовала, что мне плохо, и, ты не поверишь, плакала. Я собственными глазами видела её слезы.
— Поразительно. Никогда бы не подумал, что человек и птица могут быть такими верными друзьями. А чем ты будешь заниматься, если не летать?
— У меня есть много дел и помимо полётов. Я люблю выходить на улицу и рисовать пейзажи. Особенно мне нравятся рассветы и закаты. Бывает, что я даже не рисую, а просто сижу и любуюсь ими. Иногда в такие моменты в голове сами собой складываются стихи, и я их записываю. Ещё я занимаюсь магией, практикую различные заклинания. Бывает, выхожу в галактическую сеть через портативный компьютер и читаю о том, что происходит в галактике, но редко. Меня мало волнуют проблемы людей. И знаешь, читая новости, я убеждаюсь в том, что поступила правильно, разорвав все связи с цивилизацией.
— Может быть, ты и права, что стерла себе память, — задумчиво проговорил я. — Я ведь тоже страдаю из-за своих привязанностей и потому понимаю, как тяжело тебе было тогда.
— Расскажи, — точно так же попросила девушка, как я недавно просил её.
И я рассказал ей о том, что поссорился с Сэмом, а так же о том, что моя мать в последнее время стала холодно ко мне относиться, хотя я был на всё готов ради неё.
— Она уделяет всё своё время Рэйчел, — говорил я. — А я от неё слышу лишь «подай, пойди, принеси». Да, она стала больше мне доверять, это бесспорно, но вместе с этим, по-моему, перестала любить меня, как сына.
— Может, ей просто не хватает времени? — предположила девушка, которая прониклась ко мне сочувствием.
— Не хватает времени на то, чтобы хоть раз тепло улыбнуться? Мне ведь много не надо, я хочу лишь быть уверенным в том, что она любит меня, как и прежде, только и всего, — хотя обычно я человек довольно скрытный, мне почему-то было легко открывать душу перед этой девушкой, о которой я почти ничего не знал. Я каким-то образом чувствовал, что ей можно доверять, чувствовал странное сходство с ней. — Но больше всего меня мучает другое. Это произошло около трех месяцев назад. Я со своей командой, носящей название «Звездный Патруль», отправился на одну планету, чтобы доставить аборигенам гуманитарную помощь. В команде была девушка, её звали Дана. Я любил её, хоть и никогда не говорил об этом напрямую, ведь с детства привык скрывать свои чувства. И она меня, наверное, любила, по крайней мере, мне так казалось. И вообще, я думаю, нам просто не нужны были эти банальные слова. Мы чувствовали, что любим, и этого было достаточно. И ещё в нашей команде была другая девушка, Лаувея, с которой была связана одна неприятная история. Дело в том, что она приходится мне родной матерью (Фригга, о которой я тебе говорил, приёмная), и сама узнала об этом лишь на той планете. И когда мы с ней говорили об этом, наш разговор услышала Дана и неправильно всё поняла, решив, что нас с Лаувеей связывают романтические отношения. Она тогда очень сильно расстроилась. Все деревья вокруг нее покрылись слоем льда, а она стояла неподвижно и никак не отреагировала, когда я подошел к ней.