— В самом деле, где?
— Понятия не имею.
— Кто-нибудь видел, как он ушел?
— Нет, тут всем не до него было.
Это заволновался Звездный Патруль. По их взглядам и фразам я понял, что и они не знают, куда подевался Сэм.
— Я пойду, поищу его, — каким-то странным и отчего-то ломким голосом произнёс я и вышел на улицу.
На сердце было тяжело. Я всегда очень глубоко переживаю разного рода конфликты, хоть и стараюсь не подавать вида. Тем более, если это конфликт с другом, с членом моей команды. С бывшим членом моей команды. Я в пылу гнева и ярости выгнал его из Звездного Патруля.
Вот всегда со мной так: совершу что-нибудь под воздействием эмоций, а потом мучаюсь угрызениями совести. Но ведь и Сэм хорош: взял и нарушил мой строгий запрет, причем нарушил дерзко и нагло, нисколько не сомневаясь в своей правоте.
Я точно знал, что не стану просить у него прощения и предлагать мир, хотя в глубине души мне очень хотелось помириться и навсегда забыть об этой неприятной истории. Я не мог ответить себе на вопрос, для чего я вообще ищу Сэма, что я хочу от этой встречи, но тем не менее заходил в каждый из деревянных домиков, в надежде увидеть там бывшего друга.
Сэм оказался в последнем, самом маленьком и заброшенном, стоящим на вершине небольшого холма. Юноша сидел на нижней полке, поджав колени и опустив на них свою лохматую голову — уже, наверное, около полугода не стригся. Он весь сжался и был похож на воробья, пытающегося согреться на ветке морозной зимней ночью.
На какое-то мгновение мне стало даже искренне жаль его. Безумная ярость, делавшая юношу наглым и агрессивным, безвозвратно ушла, и Сэм вновь стал прежним, таким, каким я привык его видеть, разве что чрезмерно удрученным и печальным.
Я понял, что сейчас мой недавний противник испытывает те же чувства, что и я: ему стыдно за нашу ссору, стыдно за каждое слово, произнесенное им в пылу гнева.
Как мне хотелось в этот момент простить его, подойти, похлопать по плечу, сказать «да ладно, всякое бывает, проехали» и вновь обрести так глупо потерянного друга. Но что-то мешало мне это сделать. Какая-то часть меня, возможно, далеко не самая лучшая часть, желала одержать окончательную моральную победу над Сэмом и показать ему, кто в нашей команде настоящий лидер, а кто безмозглый механик-недоучка.
«Ведь если я сейчас так легко прощу его», — размышлял я, — «то Сэм, да и остальные члены Звездного Патруля возьмут себе на заметку, что не выполнять мои приказы — это не так уж и страшно, и перестанут воспринимать меня как лидера, которому необходимо беспрекословно подчиняться. К тому же, они увидят мою внутреннюю противоречивость, непостоянность, склонность к резким перепадам настроения: сегодня говорит одно, а завтра — другое. Такой тип поведения характерен для ребенка, но никак не для серьёзного лидера, авторитет которого безоговорочно признается командой».
Авторитет… Да, больше всего на свете я боялся потерять авторитет, иными словами, упасть в глазах подчиненных. Я не хотел, чтобы они поняли, что когда я исключал Сэма из команды, то руководствовался не разумом, а спонтанно нахлынувшими эмоциями, и потому теперь просто не мог изменить своего решения.
Но и друга, верного, надежного друга терять было до невозможности жаль. Авторитет или дружба? Я, к моему внутреннему стыду, выбрал авторитет.
— Мы, кажется, не закончили, — надменно и резко бросил я Сэму, который так и сидел, опустив голову и никак не реагируя на моё появление.
— Закончили, — убитым голосом прошептал Сэм и внезапно расплакался. — Прости меня, пожалуйста, Локи, прости, я не должен был этого делать. Там, в подземелье, на меня нашло что-то ужасное, просто я очень сильно люблю Кайсу, и мне показалось, что ты причинил ей вред, и я словно бы с цепи сорвался. Это была ошибка, просто ошибка.
— Из-за твоей ошибки вполне может выйти серьёзная проблема, — стальным голосом произнёс я, хотя в глубине души вспыхнуло желание взаимно раскаяться и обо всём забыть.
— Я понимаю, и больше всех страдаю от этого, — ответил Сэм, понемногу успокаиваясь и вытирая испачканной краской рукой прозрачные слезы. — Я виноват, ужасно виноват, Локи. Виноват перед всей командой, а перед тобой в особенности. Я не сдержался и психанул. Это ужасно, но факт. Прошу тебя, дай мне шанс.
— Я, в отличие от тебя, Сэм, всегда сохраняю разум холодным и не болтаюсь, подобно тебе, из стороны в сторону. Поэтому я и сейчас держусь того, что сказал в лаборатории: ты исключен из команды. Мне не нужны подчиненные, не выполняющие мои требования. Это будет хорошим уроком как для тебя, так и для всей команды.
— Но, Локи, пожалуйста, — чуть ли не простонал Сэм. — Звездный Патруль очень много значит для меня. Вы все стали моей семьей, и я не переживу, если ты прогонишь…
— А это уже не мои проблемы. Я не меняю свои решения, — я резко развернулся к выходу.
— Послушай, я…
— Я всё сказал, — сурово произнёс я и вышел на улицу, громко хлопнув дверью.
На душе у меня скребли кошки. Теперь было даже тяжелее, чем до разговора с Сэмом. Да, я добился того, чего хотел: сохранил авторитет, но удовлетворения от этого совсем не испытывал.
— Ну что, нашел Сэма? — с порога спросила у меня Лаувея.
— Нашел, — я попытался придать своему голосу максимальную легкость и беззаботность. — Он в самом крайнем домике сидит. Стыдно ему, видите ли. — Я заставил себя усмехнуться.
— Так вы помирились? Все хорошо? — продолжала допытываться корреспондентка.
— Можно и так сказать. По крайней мере, убивать его я не намерен. А вот в Звездный Патруль не верну. Я не терплю в команде тех, кто смеет не выполнять мои приказы.
Кайса внезапно сорвалась с места и убежала, разумеется, к Сэму.
Затянулось тяжелое молчание. Глядя на Звездный Патруль, можно было подумать, что Сэм убит в стычке с врагом, а не просто исключен из команды. Но и оспорить моё решение никто не решался.
«Хоть одно радует: я заставил их ощутить мою безоговорочную власть», — подумал я, но внутренней радости так и не ощутил.
Дети тоже молчали, но при этом пристально разглядывали нас. Меня, как мне показалось, в особенности, и это напрягало и нервировало ещё сильнее.
Вскоре вернулась Кайса. Как я и ожидал, со слезами на глазах. Она ведь любила Сэма и потому больше других переживала из-за всей этой истории.
— Локи, пожалуйста, верни его, — попросила она, сложа вместе ладони. — Это было просто недоразумение. Эмоции, просто эмоции.
— В Звездном Патруле не место тем, кто не умеет их контролировать и держать себя в руках, — надменно произнёс я, про себя подумав, что, если быть откровенным, при таком отборе я первый, кого следовало бы исключить.
— Тогда уж и меня выгони. Я ведь первая не сдержалась и заплакала, увидев замороженных детей, — заметила Кайса. — Это из-за меня Сэм повел себя так. Исключи и меня тоже.
— Тебя я, так и быть, прощаю, потому что ты девушка. Но это в последний раз! — сказал я, решив, что исключать сразу двух человек из команды, где и так недобор людей, это будет уже слишком. Про Кайсу я в лаборатории ничего не говорил, а значит, мне не придется её исключать.
***
Последующие несколько дней были словно бы пропитаны горечью и напряженностью. Между мной и оставшейся командой будто бы выросла невидимая стена. Все это чувствовали, и все страдали от этого, но никто не мог ничего изменить.
Мы, как и прежде, занимались ремонтом нашей штаб-квартиры, но работали в абсолютной тишине. Без смеха, шуток и веселой, непринужденной болтовни.
Иногда звучали фразы вроде «передай краску» или «отмой кисть», но и они отдавали какой-то странной отчужденностью и звучали совсем не по-дружески. Даже когда от нас улетела Дана, такого не было. Правда, тогда мои друзья не знали, что это из-за меня.
Я почему-то был твердо уверен, что команда примет мою сторону, но теперь уже сомневался, а так ли это. Никто мне не перечил, никто не осуждал меня, но никто и не выказал поддержки, никто не сказал что-то вроде «Ты правильно поступил, Локи». Все молчали, как убитые, и я не знал, как мне следует воспринимать это. Наверное, мои друзья находились в смятении и сами не знали, как им следует относиться к сложившейся ситуации.