Кайса все время убегала к Сэму, но потом возвращалась и вновь бралась за работу, не произнося при этом ни слова. Я видел, что она разрывается между нами и юношей. И он, и мы очень дороги для неё, и она ужасно страдает из-за этого раскола.
Но один человек из команды всё же высказал своё мнение. Этим человеком оказалась Лаувея. И то она решилась открыть рот, только когда мы с ней очутились наедине: мы пошли в технический отсек командного центра за нужными для ремонта инструментами.
— Знаешь, что ты делаешь, Локи? — вполголоса спросила у меня девушка, едва мы отдалились от штаб-квартиры.
— И что же? — я каким-то образом сразу почувствовал, что речь пойдет именно о Сэме.
— Ты разваливаешь нашу команду.
— Я разваливаю?! — меня эта фраза просто взбесила. — Да она сама по себе разваливается!
— Не без твоего участия, Локи. Вспомни сам. Сначала была Дана, теперь Сэм…
— Не смей говорить мне о Дане! — как по сигналу вспылил я. — Не забывай, я пошел на ложь ради того, чтобы спасти тебя от позора! А что касается Сэма, так он сам виноват! Никто не просил его нарушать приказ.
— Но он ведь осознал свою вину и попросил прощения. Разве этого не достаточно?
— Нет, не достаточно, — жестко отрезал я.
— Я не хочу тебя обидеть, поверь. Просто хочу обратить твоё внимание на то, что ты… Ой, смотри, что там! — Лаувея вдруг указала в небо.
— Сюда летят корабли, — теперь я тоже их увидел.
— Агенты Света вернулись! — хором воскликнули мы.
========== В путь! ==========
— Бежим скорее к ним! — Лаувея схватила меня за руку и потащила к поляне, на которой должны были приземлиться космические корабли.
Мы пробежали шагов десять, а потом корреспондентка так резко остановилась, что я чуть не упал на траву.
— В чём дело? — спросил я, глядя на встревоженное лицо Лаувеи.
— Ни слова Агентам о том, что произошло за время их отсутствия! Никто не должен узнать, что мы спустились в подземную часть командного центра, проникли в секретную лабораторию Фригги и, что самое страшное, оживили замороженных детей.
— Сэм оживил, — быстро напомнил я.
— Да какая теперь разница?! — отмахнулась Лаувея, нервничая все сильнее. — Ты думаешь, они разбираться будут?! Если о детях узнают, нас всех по головке не погладят!
— Да знаю я, знаю! — раздраженно огрызнулся я: не люблю, когда мне объясняют очевидные вещи, словно трёхлетнему ребенку. — Я, к твоему сведенью, и не собирался им ничего говорить. Какой мне смысл сдавать команду и самого себя заодно?
— Тогда пошли, — немного успокоившись, позвала девушка.
Мы продолжили путь к травяному космодрому, на который уже садились первые корабли.
— Мне страшно, Локи, — прошептала Лаувея, царапая острыми ногтями мою ладонь. — А вдруг они обо всём узнают?
— Не узнают, — уверенно произнес я. — Я буду молчать как рыба. Не бойся. Главное, веди себя естественно. Если они увидят, что мы нервничаем, они сразу поймут, что у нас не все ладно. Так что перестань трястись и приветливо улыбайся.
— Постараюсь, — сдавленно ответила Лаувея, которая, видимо, и в самом деле очень боялась, что нас рассекретят.
Вымученная улыбка корреспондентки выглядела так жалко и неправдоподобно, что я сказал только:
— Иди лучше к остальным, ремонт делать. Я сам все улажу.
Лаувея быстро кивнула и чуть ли не бегом бросилась к нашей штаб-квартире.
А из кораблей уже выходили Агенты Света.
— Привет, мам! — замахал рукой я, заметив Фриггу.
— Здравствуй, Локи. Рада видеть тебя.
— Как прошла ваша миссия? — быстро спросил я, намеренно лишая Фриггу возможности первой задать вопрос.
— Удачно. Никто не пострадал. Ни из наших, ни из местных. Редко когда наши операции заканчиваются таким успехом.
— Что ж, это замечательно, — наверное, чересчур беспечным голосом произнёс я, лихорадочно соображая, что говорить дальше.
— А у вас как? Надеюсь, без происшествий? — задала мать свой каверзный вопрос, пока я размышлял.
Моё сердце рухнуло в пятки. Я отлично понимал, что лгать матери бесполезно: она с легкостью распознает ложь. Но и сказать правду я не мог: ведь я обещал Лаувее держать всё втайне и не подставлять команду.
— Да, всё просто отлично! — громко сказал я, надеясь, что громкость придаст моему голосу уверенность и твердость.
Фригга так на меня посмотрела, что сразу стало ясно: они ни на грош мне не поверила. Секунду спустя её губы расплылись в доброй улыбке, но я чувствовал, что улыбка эта фальшивая, наигранная, хоть и выглядела донельзя правдоподобной.
— Вот и хорошо. Я знала, что могу на вас положиться, — Фригга, как и я, говорила чрезмерно громко, но она, как мне показалось, делала это для того, чтобы другие Агенты её услышали. — Если ничего не случилось, я предлагаю тебе зайти в мой кабинет. Хочу показать один интересный прибор. Возможно, он будет тебе полезен.
«Ну всё, она устроит мне тайный допрос», — тут же сообразил я и попытался выкрутиться.
— Послушай, у меня сейчас нет времени. Мне нужно вернуться в штаб-квартиру, мы там ремонт делаем.
— Я не буду тебя долго задерживать, — пообещала Фригга и властно повлекла меня за собой.
Сердце в груди стучало так сильно, словно меня вели на расстрел. Я чувствовал, как по коже крупными каплями стекает пот, и понимал, что скрыть правду мне теперь не удастся. Фригга чувствует, что дело не шуточное, а значит, она любыми средствами добьется от меня истины. Возможно, даже проникнет в моё сознание, как делала это Ника в параллельном мире, и тогда… Даже страшно представить, что тогда будет. Сперва мне достанется от Фригги, за то, что я, как лидер Звездного Патруля, допустил всё это безобразие. А затем на меня рассердится вся команда за то, что я поставил их под удар, хотя они сами, вернее всего, отделаются куда легче, чем я.
«Мне конец, я пропал!» — нервно размышлял я, поднимаясь со ступеньки на ступеньку (к тому времени мы уже зашли в командный центр). — «Все на меня набросятся, как стая бешеных псов. Нашли крайнего. Хоть и Сэм виноват куда больше. Ведь я же говорил, чтобы никто ничего не трогал. Если бы все меня послушались, то ничего страшного бы не случилось, и меня не вели бы сейчас на допрос.
Тем временем Фригга открыла дверь своего кабинета, пропустила меня вперед, затем зашла сама и закрыла дверь на замок.
Я тотчас почувствовал, что оказался в ловушке или даже в тюрьме.
— Ну давай, рассказывай, — голос матери звучал не жестоко, не насмешливо, а очень печально и устало, и от этого мне было только тяжелее. Я чувствовал, что Фригга серьезно расстроилась из-за того, что я не оправдал её доверия, и мне было жутко стыдно и даже неловко. Так и хотелось крикнуть: «Я здесь ни при чем! Это всё Сэм! Его и наказывай!»
Но ведь Сэм уже и так с лихвой наказан — исключение из команды стало для него серьёзным ударом. И к тому же, если расскажу про Сэма, придется говорить и про всех остальных. А они ведь виноваты ещё меньше, чем я, но и им достанется. Я обещал Лаувее, что буду молчать. Я, как лидер, должен защитить свою команду от несправедливого наказания.
— Своё умение молчать будешь демонстрировать в плену у «Чёрного Квадрата», — сказала мне Фригга всё так же печально. — Я друг, Локи, и потому, если что-то случилось, я просто обязана знать. Если ты скроешь от меня правду, возможно, ты сделаешь хуже и себе, и своей команде, и Агентам Света. Чем раньше я пойму, что произошло, тем больше шансов, что вашу ошибку удастся исправить и всё кончится благополучно. Вспомни историю с болезнью Даны. Ты побоялся открыть мне правду, и что вышло в результате? А ведь я могла помочь, и никто бы не пострадал. Поверь, Локи, я не ставлю своей целью наказать виновных, а хочу лишь исправить ситуацию.