Наконец шум водопада перекрыл все прочие звуки. Лала остановилась, задрав голову. Ей сложно было понять истинную высоту, с которой обрушивалась вода, поднимая облако из мельчайших брызг. И сравнить мощь и красоту водопада тоже было не с чем.
Ушаш медленно пошел вперед, лишь изредка поглядывая на водопад. Раздавленный толкованием сна, он невольно искал оборотную сторону любого прекрасного явления и только поэтому заметил пещеру. Темное отверстие, издалека кажущееся не больше ногтя, было наполовину скрыто отвесной стеной воды, но от него шла еле заметная тропа, теряющаяся потом в камнях. Единственная тропа, встреченная ими с момента высадки на берег Благих Земель.
Когда Лала налюбовалась водопадом, Ушаш показал ей пещеру, но по карте путь в Сайшон проходил как раз там, где они стояли. Лала отказалась тратить время, тем более что до перевала было рукой подать.
– С чего такая уверенность? Скоро сядет солнце, и нам негде будет укрыться. Никто не знает, как ашайн переживет ночь в таком месте. Это тебе не Мать-Пустыня, – попытался удержать ее Ушаш.
Лала упорно шла к перевалу, несмотря на ползущие следом сумерки. Она словно почерпнула сил от водопада и обогнала Ушаша настолько, что, когда сделала последний шаг наверх, он был слишком далеко и не услышал стона отчаяния. То, что они оба приняли за перевал, оказалось всего-навсего ступенью, за которой открывается следующая. А чуть подальше и повыше еще одна, уже замазанная темнотой ночи.
Лала сидела на холодных камнях, чуть не плача от обиды, когда Ушаш добрался до нее. Он тяжело дышал. Слишком тяжело для молодого человека. Свисты и хрипы в его груди заставили Лалу забыть про вероломный перевал.
– Что с тобой?
– Не… знаю… тяжело… пить хочу… – с трудом ответил он и сел рядом. Бурдюк с водой, который они наполнили утром перед выходом, был пуст.
Несколько капель бодродуха помогли, но ненадолго. Лала встала и протянула ему руку.
– Ладно, пошли в пещеру. Там и вода рядом.
Ушаш дышал все так же, со свистом, шагал медленно и беспокойно вглядывался в водопад. Ни входа в пещеру, ни тропинки к ней при спуске с перевала он не увидел.
– Лала, я ведь не потерял разум, ты тоже видела пещеру?
– Да. – Лала достала карту. – Водопад, перевал, дорога, тропинки не нарисовано и пещеры тоже… Ой, а это что за метка?
На втором изгибе дороги была поставлена жирная точка с еле заметной стрелкой, указывающей на водопад. Ушаш ничего не сказал, просто пошагал дальше, а когда дорога изогнулась во второй раз, остановился, посмотрел на водопад и устало улыбнулся:
– Хитро. Тот, кто идет через горы из пустыни, ни за что не увидит пещеру, если не знает о ней.
Тропа была очень старой, и если бы не заботливо выложенные камешки по ее краям, трава и осыпи давно скрыли бы ее от глаз редкого путника. Водяное облако висело прямо на тропе, и путникам пришлось шагнуть в него и некоторое время идти почти вслепую, держась за скользкую скалу, покрытую вечно мокрым мхом. Ушаш блаженно облизал влагу, осевшую на губах, и облегченно выдохнул.
Вход в пещеру казался черной пастью только издалека. Сейчас же стало заметно, что и стены, и потолок светло-серые, почти белые, с синими прожилками. Местами прожилки образовывали сложный узор, похожий на морозные картинки на стекле, которыми Лала любовалась в той земле, где бывали снежные зимы. Эти узоры чуть заметно светились, и чем темнее было вокруг, тем ярче разгорался синий свет.
Но все это они рассмотрели позже. Сначала взгляды остановились на двойном очаге. И это был не наскоро сложенный круг из камней, что не дал им замерзнуть прошлой ночью, нет. Это была печь, сложенная по всем правилам, позволяющая одновременно готовить два блюда и согревать пещеру. Однако ни утвари, ни осколков, ни черепков вокруг не было. Только чистота и тонкий слой особой горной пыли, что не остается на руках.
– Жители давно покинули эту пещеру, – то ли с огорчением, то ли с радостью сказала Лала, – но не забыли прибраться, чистюли. Интересно, кто тут жил?
– Мне интереснее, чем они топили эту печь, – поежился Ушаш.
– Наверное, ходили вниз за дровами, – размышляла Лала вслух и, повинуясь непонятному желанию, поскребла копоть на внутренней стороне камней.