Свое последнее утро в этом унылом месте Лала начала бодро, даже удивила соседок. Работа спорилась не в пример прочим служанкам, Лала была ко всем добра, отчего на нее подозрительно косились. И вот обеденное солнце расплавило пустыню, медленно пропекло песок и накрыло весь мир маревом, похожим на водную рябь. Миражи очаровывали Лалу, она могла подолгу на них смотреть. Но сегодня миражам не было места в ее мыслях.
Дром, казалось, прекрасно ее понял и не издал ни храпа, ни писка, просто пошел за ней к тайнику. Радость свершения ударила в голову, и Лала не сразу заметила фигуру, выросшую из песка у нее на пути. Немудрено – человек был в красном плаще, почти слившимся с песками пустыни.
– На поиски или в бега? – совершенно без эмоций спросил немолодой мужчина, до того худой, что казался ожившей мумией из жутких книг. Он смотрел на Лалу как на дерево у дороги.
– Вам чего? – Ноги Лалы, утопавшие в песке, стали ватными.
– Тебя. Твоя хозяйка…
– Она мне не хозяйка! – перебила его Лала. – Я свободный человек, я только по ошибке здесь.
– Твоя хозяйка, – человек в красном, похоже, не заметил выпада Лалы и продолжил тем же бесцветным голосом, – передала тебя мне в услужение и на обучение.
Лала не верила себе, сердце отказывалось спокойно гонять кровь, и перед глазами пошли неровные пятна. Несколько минут отделяли ее от бегства в пустыню. Всего несколько минут. И тут странный мужчина, который точно не даст уйти.
– А если я откажусь? – с вызовом спросила она.
– Не сможешь, – он сказал это спокойно, уверенно и с таким превосходством, что Лала растерялась.
– Это еще почему?
– Что ты знаешь о мастерах Смерти?
– Впервые слышу, – фыркнула она. – Это палачи, что ли?
– Нет.
– Слушайте, я не собираюсь тут оставаться, не хочу ничему у вас учиться, я…
– Ты хочешь до окончания своего срока убирать дерьмо за козами. Тебе не нужны новые знания. Ты плохо сделала тайник. Ты безродная служанка и таковой останешься. А еще ты нащупала нож и прикидываешь, как меня убить, – так же спокойно и уверенно продолжил он. – Не смеши Мастера Смерти.
Лала подавилась своим удивлением и разжала пальцы. Кончик ножа ушел в песок, как в воду, дром хрюкнул, а человек в красном дернул уголком тонкого рта и медленно поднял нож. Попробовав острие, он снисходительно дернул другим уголком рта:
– Ничтожество. Кухонная утварь не должна открывать таинство смерти. Вот, смотри.
Лала пропустила момент, когда в руке у него оказался длинный кинжал – казалось, он просто вырос из ладони. Тонкий и слегка загнутый, он не отражал солнечного света и был черным, как дикий страх. Лала не могла оторвать глаз, кинжал словно поймал ее на крючок, как рыбу. Она протянула к нему руку и ошарашенно заметила, что пальцы дрожат. Слова еле вырвались сквозь стиснутые до боли зубы:
– Что это?
Человек в красном плаще смотрел на нее так же ровно, но в глазах его возник снисходительно-издевательский огонек.
– Ты мне скажи, – ответил он.
– Это… – Лале, казалось, не хватает слов. – Это самое совершенное на свете оружие…
– Оружие – это я, нож всего лишь мое продолжение.
Он вдруг бросил нож на песок, и через мгновение сводящая с ума живая чернота исчезла. На песке лежал красивый, тонкий, изогнутый, но совершенно обыкновенный металлический кинжал.
– Как вы это делаете?
– Это знают ученики, но не козлопасы.
Лала огляделась. Убийственный дневной жар пустыни загнал в укрытия всех. Два человека и скучающий дром были единственными живыми существами на многие шаги вокруг. Один из этих троих был лишним. Лала с трудом успокоила свое сердце и добавила в голос мягкости и уважения – так она обращалась к Ростеру в последние минуты его жизни:
– Господин, а можно поближе посмотреть?
– Да.
Лала подняла нож. Рукоятка в оплетке была невероятно удобной, каждый палец лег мягко и просто идеально. Лале до судорог захотелось иметь такой же, это желание разлилось в груди пряной прохладой, затопило живот, спустилось ниже. Кончики пальцев сладко закололо. Она подняла глаза на Мастера Смерти, чтобы спросить, где такое раздают, и замерла: он расширившимися глазами уставился на оружие в ее руке. По лезвию поползли черные пятна, и в считанные секунды нож приобрел изначальный пугающий облик.
Ровно через три удара сердца Лала лежала на песке, чувствуя спиной адский жар, а человек в красном стоял коленом на ее груди и держал нож у ее горла. Невозмутимость его исчезла: