Лала, убаюканная долгим рассказом, вздрогнула. Подумала лишь мгновение:
– Зачем вам… то есть нам эти шуларты?
– Сила, скорость, быстрое заживление ран, защита от врагов и от гнева Пустыни. Узнаешь подробности, когда прочтешь трактат для учеников. Слишком много говорить, да и не запомнишь всего. – Он махнул рукой, словно отгонял от себя мысль о том, что кто-то способен все запомнить с первого раза. – Многие мастера держат подле себя трактаты, даже будучи опытными.
– А если человек не хочет быть Мастером Смерти? – спросила Лала.
– Так не стоит вопрос. Рожденный быть Мастером воспитывается соответственно и не жаждет другой судьбы. Ты – невообразимое исключение. Насильно тебя заставить нельзя, но иначе ты сгинешь тут на скотном дворе, прожив пустую жизнь и превратившись в песок.
– А есть мастера Смерти, которые уехали за море и там продолжают свою работу?
– Есть, – вздохнул он. – Это наша беда. Они становятся наемными убийцами, лучшими на свете. Их можно пересчитать по пальцам. Но даже с уходом одного нарушается равновесие, нагрузка на прочих мастеров увеличивается.
– У брата Ишиндаллы, Ушаша, тоже была змея. То есть он Мастер Смерти?
– Неправда, – человек в красном ответил уверенно, но в голосе его послышалась тревога. – Этого не может быть.
– Я склонна верить человеку, который мне это сказал.
– Люди часто лгут.
– Но не в тот раз, – теперь у Лалы в голосе было столько уверенности, что Мастер Смерти пристально посмотрел ей в глаза.
– Ты сообщила очень странную весть. Я должен узнать побольше об этом. Довольно вопросов. Ты обучена грамоте?
– Да, но не здешней. Служанки на скотном дворе считают, что чтение – зло.
– Если обучена хоть какой-то, новое письмо освоить легче. Мне некогда, но я пришлю человека, который тебя обучит. До тех пор, пока ты не сможешь прочесть трактаты мастеров Смерти, мы не двинемся дальше. Жить будешь здесь, – коротко приказал он. – Работать, где прикажут. Все свободное время учись читать и писать.
Мастер встал и молча пошел к выходу, даже не кивнув ей.
– Звуки! – спохватилась Лала.
– Что – звуки?
– Я их вижу. Это так нужно?
Мастер остановился и недоверчиво прищурился.
– Видишь как что?
– По-разному. Как фигуры цветные.
– Давно?
– Всегда.
– И сейчас?
– Сейчас у меня в ухе вот…
Лала вынула заглушку и показала Мастеру. Тот мельком взглянул, недобро усмехнулся и вдруг резко свистнул по-особенному. Вспышка ослепила Лалу, нестерпимый свет сжег изнутри и выстрелил болью вдоль позвоночника, она схватилась за голову и рухнула на колени. Голос Мастера толстой кровавой змеей прополз через все поле зрения:
– Это наша сила и слабость. Но она с тобой не навечно. Тебе многому нужно научиться. Для начала осваивай грамоту. И сделай заглушку из своей крови, песка и слюны дрома.
Когда Лала смогла хоть что-то различать вокруг, Мастера не было. Вместо него в дверной арке стоял, опасливо улыбаясь, давний знакомый Чигиш.
Она быстро заткнула ухо и поднялась:
– Чего тебе?
– Мастер Шай сказал, если ты к следующему полнолунию не будешь знать грамоту, он отведет меня в Пустыню.
Глава седьмая
Чигиш оказался прекрасным учителем. Луна еще и четверти не набрала, а Лала уверенно читала сложные предложения. Алфавит ашайнов был длиннее знакомого Лале за счет дополнительных букв. Чигиш пояснил, что обилие шипящих звуков в языке детей Пустыни связано со змеями. По преданию, именно змея первой поселилась в этих местах. Змеи – это смерть, но змеиный яд в нужных количествах – это жизнь и здоровье. Змеи неприкосновенны. Магическими свойствами они не обладают, но знают, когда перед ними Мастер Смерти, и ни за что его не тронут. В целом к простым людям змеи относятся враждебно – слишком много их томится в неволе или ловится для получения яда. Человека, укушенного опасной змеей, нет смысла отвозить в Пустыню, его кровь не образует самоцветов. Когда Лала загрызла змею и осталась жива, все свидетели заподозрили, что она Мастер Смерти, но этого не могло быть. Госпожа приказала не обсуждать увиденное и вообще забыть, иначе пригласит для всех настоящего Мастера Смерти. Но Чигиш не забыл и рад, что именно ему поручено учить Лалу.
– Почему ты светишься от радости, когда со мной занимаешься? – спросила она после очередного урока.