Несмотря на многочисленность различных способов захороне ния, их всех объединяет одно: в любой погребальной практике присутствует предположение, что смерть не конец, а переход к дру гому состоянию. В своем исследовании малайской погребальной системы Роберт Херц показывает, что смерть воспринимается не как мгновенное окончательное событие, а как одна из фаз посте пенного развития. Малайцы и другие народы считают смерть процессом, начинающимся с первых дней жизни, и эти взгляды находят отражение в действиях их общин. Момент, который мы называем смертью, для них не более чем промежуточное состоя ние, знак, что телом следует должным образом распорядиться. Малайцы устраивают временные похороны. Кота из Южной Ин дии кремируют почти все тело, оставляя часть черепа. Настоящие
похороны устраивай озже, убедившись, что душа окончательно решила переселитьс,.. 3 промежутке между этими церемониями умерший считается присутствующим. В общине кота он сохраняет свою социальную роль до похорон. Если его жена беременеет после его клинической смерти, но до похорон, то умерший счи тается отцом ребенка, который наследует его имя, клан и имущест во. Их общество учитывает отсутствующее у нас различие между смертью и готой.
В нашем обществе принято считать, что смерть - это мгно венное событие. Похороны откладываются на два-три дня только для того, чтобы друзья и родственники умершего успели собрать ся и сделать необходимые приготовления. Другие культуры не случайно не разделяют наших взглядов на смерть и не определяют ее с такой точностью. Порой мы сами не слишком уверены в своей правоте. То, как в Советском Союзе переносили тело Сталина в зависимости от колебаний официального мнения, прекрасно де монстрирует двойственность нашего отношения к смерти даже в материалистическом обществе. Природа большинства погребаль ных обрядов свидетельствует о том, что их участники считают умерших еще живыми и стремятся принять некоторые меры пред осторожности, чтобы полностью исключить их появление. Погре бальный обряд выполняет две функции: во-первых, оставить. мертвых живыми, во-вторых, держать их в стороне. Индуистские церемонии кремации призваны главным образом побудить дух умершего отправиться в подобающее ему место. Чтобы умершие не покидали своих могил, египтяне предусмотрительно снабжали их всем необходимым. У индийского племени хопи родственник умершего остается один после похорон у лесной могилы и симво лически закрывает путь назад в деревню, рисуя на дороге углем поперечные линии. В другом племени в разгар похорон на месте кремации разбивают горшок, и все присутствующие бегут не огля дываясь назад, в деревню. Живые идут одним путем, мертвые другим. Вероятно, такой ритуал помогает, потому что этому пле мени никогда не докучают привидения.
Свойственное нашему обществу противопоставление жизни и смерти возникло, очевидно-, в средние века. В XIV в. на Европу обрушились страшные бедствия - мор, войны, чума,- которые не знали другие земли и эпохи. Бубонная чума гуляла по Европе, неся с собой кошмарные страдания, беспамятство и смерть для четверти населения Земли; голод покрыл дороги мертвыми телами. узники пожирали друг друга; кочевники и крестоносцы опусто шали общины, и без того ослабленные эпидемиями, пожарами и землетрясениями, об остальных заботилась инквизиция. В те чение века тема смерти заслонила собой все, сконцентрировав на себе все мысли. Ужасы смерти породили мрачную озабочен
ность этим предметом. Стремясь подавить страх, философы, художники, писатели, поэты и простые смертные драматизировали и персонифицировали смерть, пока совершенно не свыклись с ее зловещей фигурой. Смерть стала расхожей темой картин, скульп тур, карикатур, фольклора и уже не внушала прежнего ужаса. Если бы в обществе существовал запрет на тему смерти, психоло гическая нагрузка индивида была бы невыносимой, теперь же, оглядевшись вокруг, он мог увидеть отражение собственных стра хов. Неотвратимый 'приговор ждал каждого.
Со временем накал страстей уменьшился, но и сегодня насле дие той эпохи живо. Мы все еще рассматриваем смерть как совер шенно обособленное, независимое явление, которого нужно боять ся и избегать во что бы то ни стало. В нашем обществе страх смерти почти не связан с личным опытом. Большинство из нас никогда не видели мертвого тела. Мы отделили себя от смерти, возложив ответственность за все, что с ней связано, на дипломи рованных специалистов. Мы не хотим иметь со смертью ничего общего. Когда кто-либо умирает в неподходящий момент и в не подходящем месте, мы испытываем недовольство и даже раздра жение. Как ни одно общество в мире, мы попытались вычеркнуть смерть из нашей жизни, но нам удалось лишь создать мировоз зрение, полное заблуждений и смутных сомнений.
Достаточно вспомнить хотя бы о том, как в наших средствах массовой информации подаются сообщения о смерти от несчаст ных случаев. Главное внимание уделяется эффектным деталям авиационных катастроф, пожаров и статистике дорожных проис шествий после выходных дней. Отсюда вытекает, что смерть это то, что происходит "не здесь", что поджидает нас в другом месте, а не то, что мы несем в себе. Нас приучили верить, что на долю несчастных случаев падает значительная часть смертности, однако на самом деле даже в самых развитых странах смерть от несчастных случаев составляет менее пяти процентов. Повы .шенный интерес к случайной смерти, по-видимому, восполняет недостаток внимания к смерти естественной. Мы намеренно сосре доточиваемся на случайной смерти, происходящей где-то там, в другом месте, и отворачиваемся от неотвратимости готы здесь, внутри каждого из нас. В частности, в Соединенных Штатах смерть стали рассматривать почти как нарушение конституцион ных прав личности на неприкосновенность и стремление к счастью.
В этом общественном климате отношение многих "примитив ных" народов к смерти как к переходному процессу воспринима ется с недоумением. Ко всякому, кто верит, что в клинически мертвом теле так или иначе присутствует жизнь, относятся с подо зрением, как к религиозному фанатику или наивному ребенку, который наслушался рассказов восточного гуру.
Итак, во второй части книги я рассмотрю вопрос о выживании после смерти, сначала обсудив его биологические возможности, а затем внимательно ознакомившись с фактами, подтверждаю щими этот феномен.
Глава IV ЛИЧНОСТЬ И ТЕЛО
Данные психологии, биологии и антропологии наводят нас на мысль, что жизнь и смерть сосуществуют, поддерживая посто янно меняющиеся динамичные отношения, разрушающиеся только в том случае, если материя теряет все следы упорядоченности, обеспечивающей их взаимодействие. Это состояние я назвал готой. Состояние, определяемое как клиническая смерть, это всего лишь стрелка указателя, скользящая по шкале жизни, упорно приближаясь к тому полюсу, который обозначает готу. Я думаю, что с развитием техники клиническая смерть в конечном итоге отодвинется к самому краю шкалы и совпадет с готой и тогда многие из ныне существующих противоречий будут автоматиче ски разрешены.
А пока что давайте рассмотрим ту часть шкалы, которая все еще разделяет клиническую смерть и готу, и предварительно условимся для удобства дальнейшего рассуждения, что жизнь в каком-то смысле продолжается и на этом участке. Мы имеем в виду жизнь после клинической смерти.
Никто не оспаривает тот факт, что органическая деятельность тела не заканчивается в момент подписания доктором свидетель ства о смерти. Все споры касаются только значения этой деятель ности для индивида, которому принадлежало тело, то есть для некой сущности, которую мы обычно называем личностью. Лич ность можно определить как то, что дает возможность предска зать поведение индивида в конкретной ситуации. Это функция стимулов, порожденных данной ситуацией. Информация, по ступающая из любой среды, воспринимается органами чувств и передается в мозг, так что весь спор сводится к вопросу, может ли отдельная личность существовать без такой обратной связи.