Сами бактерии, как мы видим, практически бессмертны. Вы растая до самого благоприятного размера, что занимает только двадцать минут, они просто делятся, и две новые бактерии пи таются и растут и вновь делятся. В идеальных условиях защи щенности от вирусов и белых кровяных телец ни одна из бакте рий никогда не умрет. Они не знают смерти от старости и не ста новятся трупами, кроме случаев их насильственного разрушения. Так, смерть становится бессмысленным понятием для большинства простейших сгустков живой материи, предназначенных к жизни внутри единичной клетки. Один короткий шаг - и эволюция как бы перешла от совершенно мертвой неорганической материи к вечной самовоспроизводящейся жизни. Сложные и гибкие взаимо отношения между жизнью и смертью оказываются изощренным новшеством, привнесенным в природу по каким-то особым при чинам.
Большинство простых организмов, состоящих из единичной клетки, воспроизводятся по методу бактерий, используя двой ное деление, когда родительская клетка делится на две дочерние. в каждой из которых содержится примерно половина первоиачаль ного материала. Если в клетке есть ядро, то оно делится первым так что каждая дочерняя клетка получает равную долю наслед ственного вещества организма. Если в клетке есть непарные струк туры, например единственный пищевод у инфузории-туфельк) (Pararnecium), то одна дочерняя клетка получает структуру це ликом, а другая вынуждена вырастить свою собственную, руко водствуясь инструкцией, содержащейся в ее доле ядра. Про стейшие паразиты, такие как Plasmodiunn, живущие в жидкой среде тела хозяина, защищены от опасностей внешней среды и просто купаются в пище, которую они всасывают через стенки клетки. В таких идеальных условиях воспроизводство происхо дит очень быстро. Отвергая двойное деление как слишком мед ленное, эти организмы используют множественное деление, когдг ядро быстро расщепляется на множество частей, каждая из ко торых оказывается окруженной крошечным кусочком протоплаз мы и становится отдельной клеткой. Потрясение, испытываемою организмом, когда в его кровотоке происходит неожиданное мно жественное деление и одновременное возникновение биллионом крошечных паразитов, вызывает симптомы малярии. Этот способ деления обеспечивает как Pararnecium, так и Plasmodium бес смертную непрерывность, свойственную бактериям.
Поднявшись выше по лестнице эволюции, можно встретить и другие бессмертные существа. Одно маленькое беспозвоночное вида Coelenterata носит имя мифического чудовища гидры вслед ствие своей способности отращивать новую голову или отпочко вывать совершенно самостоятельных индивидов прямо от боковых
поверхностей своего тела. Если плоского червя Planaria разре зать на кусочки, то из него получатся два, а то и несколько, совер шенно законченных особей, хотя любой другой вид, безусловно, погибает от такой операции. Конечность, отделенная от морской звезды, вскоре отращивает четыре недостающих органа и прини мается жить самостоятельно. Любой организм, для которого быст рое воспроизведение является необходимостью или преимущест вом, сочтет такую способность очень полезной, но есть здесь и своя ловушка. Каждая дочерняя клетка и каждое новое отпочко вание порождает потомство, ничем не отличающееся от родителей. Это прекрасно, но лишь до тех пор, пока условия остаются не изменными. В нашей динамичной системе выигрывают лишь те организмы, которые могут меняться вместе с изменениями окру жающей среды.
Жизнь нашла решение этой задачи, введя половые различия. Пока большая часть бактерий занималась делением, некоторые особи начали эксперимент по прямому обмену наследственным материалом между индивидами. В 1947 г. Джошуа Ледерберг из Колумбийского университета показал, что обитательница толстой кишки бацилла Escherichia, миллионы которой имеются в теле каждого человека, иногда встречается в двух формах, имеющих элементарные мужские и женские признаки. Время от времени вытянутая клетка мужского штамма приближается к округлой пухлой клетке женского типа, проталкивает короткий отросток через стенку женской клетки и вводит в нее генетический материал. Этот процесс переноса занимает около двух часов, значит, спа ривание бактерий длится в шесть раз дольше, чем неполовое вос производство. Похоже, что это приятный способ продления жизни.
Такой перенос ценен тем, что клетки, произведенные на свет женской бактерией, соединяют мужские и женские характерис тики. Впервые за эволюцию потомство имеет двух родителей и отличается от каждого из них. Преимущества этого способа раз вития для нужд приспособления к окружающей среде весьма ощу тимы, и половое размножение начинает играть все возрастающую роль в жизни организмов. В череде поколений оно поначалу сосу ществует с неполовой техникой деления и почкования, но со временем преимущества полового воспроизводства помогли ему одержать верх над всеми 'другими способами. В результате раз вились организмы, наделенные всеми половыми различиями. Это означало, что они могли быть либо мужскими, либо женскими осо бями и размножались только в том случае, если вкладывали час тички своих тел в союз, дающий жизнь новым индивидам. Впер вые организмы превратились в подлинно отдельные существа с конечным жизненным циклом. Они рождались, росли, достигали зрелости и размножались, а затем (в отличие от бактеоий. которые
просто делились и начинали все сначала) старились и умирали. Смерть - вот цена, которую мы уплатили за половые различия.
Взамен утраченного бессмертия организм обрел индивидуаль ность. Не просто временные фазы в бесконечном процессе, а от дельные существа со своими собственными особыми чертами. "Процесс воспроизводства был нарушен" - и это, пожалуй, все, что можно сказать о бактериях, зато аналогичное событие в мире насекомых описывается иначе: "кузнечик погиб". С появлением индивидов стал возможен переход от обобщения типа "смерть наступила" к точному указанию, кто конкретно умер. Но тут же вырисовывается новая проблема. Мы уже пришли к выводу, что организм остается живым, несмотря на то что некоторые из состав ляющих его клеток погибли. Мы даже предположили, что мертвые клетки могут считаться живыми на том основании, что они про должают играть определенную роль в выживании организма как целого. Индивиды, входящие в очень тесно связанное сообщество, могут оказаться в таком же положении.
Зоолог Клейборн Джоунз указывает, что выделить индивиду альную особь нисколько не легче, чем дать определение вида. Так, например, есть предположение, что рабочая пчела является вов се не организмом, а чем-то, что придумано человеком. А вот улей и есть единый организм. А если это так, то что происходит, когда погибает рабочая пчела: она ли умирает, или улей попросту те ряет один из своих компонентов? Существуют веские основания считать улей и муравейник целостными организмами. Одиночные рабочие пчелы или муравьи стерильны и так же неспособны раз множаться, как красные кровяные тельца. В самом деле, они осу ществляют ту же миссию доставки, и их шансы на самостоятель ное выживание столь малы, что не превышают возможностей изо лированной клетки крови. Так кто же может претендовать на индивидуальность - пчела или улей? Если улей является единым организмом, то зависит ли его выживание от количества живых ра бочих компонентов? Сколько нужно изъять пчел, чтобы счесть улей мертвым? Вероятно, на все эти вопросы можно дать один и тот же ответ, а именно: жизнь и смерть существуют бок о бок, и осмыс ленное определение любого из этих понятий неизбежно включает в себя оба полюса.
Возможность существования общественных организмов и груп повых индивидуальностей ставит еще один вопрос. Предположим, какая-то внешняя разрушительная сила разбила улей, не повредив ни одной пчелы, а просто разметав их по окрестностям. Улей исчез, но погиб ли организм? А если не погиб, то как назвать си туацию, когда разогнанные пчелы вливаются в новый улей, ста новясь его составными частями? Если убит и растерзан своими сородичами волк, мы говорим, что он умер. Так ли это? Дилемма
разрастается. Где помещается жизнь, пока ее части перестраи ваются? Это не просто философский вопрос. Развитие хирургиче ской пересадки органов ставит эту проблему в ряд важнейших моральных и юридических задач.