– Простите, – сказала Томская у него за спиной все так же в нос. – Болею уже неделю. Не до уборки.
Андрей хотел было сказать, что прийти к такому хаосу всего за неделю невозможно, но промолчал: кто он такой, чтобы давать советы по наведению порядка? Они с Раневской и не в таком бардаке живали – и никто не умер.
– Творческий беспорядок у творческой личности, – вместо этого сказал он.
Томская кокетливо улыбнулась и, сняв кипу вещей со стула, перебросила их на кровать:
– Будьте как дома.
А сама нырнула обратно в постель. Андрей усмехнулся, сел на стул, оглядел батарею лекарств на прикроватном столике.
– Я знаю, зачем вы пришли, – сказала Томская, высморкавшись в бумажный платок и бросив использованный комочек на пол. – Майка-костюмерша уже доложила. Рыдать я перед вами не буду, хоть и могу это сделать профессионально, а нос с глазами и так красные.
– Так чего ж не порыдаете? – поднял бровь Андрей.
– А не хочу. – Томская посмотрела на него с вызовом: – Не любила я вашу Алиску, вот и все!
– Завидовали? – усмехнулся Андрей.
А Лиза кивнула:
– Ага. Завидовала. А кто б ей не завидовал, с такой фигурой и мордашкой? Тем более из актерской братии. Для нас внешность – так сказать, «товар лица». Но дело не в этом.
– А в чем же? – Андрей вытянул ноги – эта кареглазая малютка начала ему импонировать своей искренностью.
– А в том, что с такой внешностью легко казаться ангелом. Не то что мужики – иные бабы ведутся. Возьмем нашего Алешеньку…
– Который собирался дать вам главную роль, а потом передумал? – сощурился Андрей.
Лиза махнула маленькой ручкой с красными коготками:
– А вы меня не провоцируйте, я вам и так все расскажу. Почему, думаете, она в нашу заштатную шарашку пришла? Это с мужем-то – ведущим продюсером на Первом?
– Из любви к искусству? – предположил Андрей.
– Ха! – сказала Лиза и закашлялась. Злобно глянула на Андрея, потянулась к кружке на прикроватном столике, отпила явно уже холодного чая. – Не смешите меня, – продолжила она хриплым шепотом. – Она просто узнала, кто у нашего кузнечика любовница!
– Кто-то из Министерства культуры? – продемонстрировал свою якобы осведомленность Яковлев.
– «Кто-то»! – передразнила его Лиза. – Министерша, на секундочку! Новая Фурцева – так ее, кажется, называют!
– И что? – пожал плечами Андрей. – Ну, новая.
– Вы совсем идиот или прикидываетесь? – Лиза сверкнула карими очами. – Она может все. Может дать нашему театрику такое государственное финансирование – закачаешься. А если Алешке надоест с театром играться, кинет денег на кино – проект века. Снимай – не хочу.
– Хотите сказать, что Алиса только по этой причине и появилась в вашем театре?
Лиза вместо ответа смерила его презрительным взглядом, потом взяла со столика ингалятор для носа и, полная достоинства, пшикнула себе пару раз в каждую ноздрю.
Андрей задумался: министр, приревновавшая молодую актрису к своему фавориту? Почему нет? Он вновь посмотрел на Лизу:
– А что вы сами делали вчера вечером, Елизавета? Ведь соперничество в профессиональных кругах тоже дело обыкновенное.
– Это да, – широко улыбнулась Лиза. – У нас тот еще гадюшник. Только тут вам не повезло – весь вчерашний день моя подруга сидела дома и может подтвердить: кроме как сморкаться, чихать и дышать над кастрюлей с картошкой, я не занималась ничем предосудительным.
Маша
Маша на секунду отвлеклась, замерев с трубкой у уха. С ней в последнее время это случалось довольно часто. В последнее – с тех пор, как она вернулась из Лондона. Ситуация должна была разрешиться. Но не разрешилась. А напротив, еще более запуталась. Она осталась рядом с Андреем – там, где и должна была быть. И для всех казалось логичным продолжение цепочки: Маша Каравай вернулась в Москву, вернулась к Андрею, а значит – пришла работать обратно в МВД. На круги своя. Но своя ли?
– Ты не можешь, – сказал ей Петя, заявившийся пару недель назад к ним с матерью на чай, – просто не имеешь права теперь всю жизнь чувствовать себя в долгу.
– Нет? – грустно улыбнулась Маша. – А что бы ты чувствовал на моем месте?
Петя расстегнул – то была уже третья чашка чаю – свой скучнейший адвокатский пиджак, и Маша ахнула – под ним обнаружился разноцветный жилет в оранжевых и фиолетовых райских птицах. Высший шик, тайная британская эксцентричность настоящего денди.