— Что же случилось?
— Страшнейшее дело. Парашют не раскрылся, и стропы сразу обвились вокруг Георгия, руки прижали к телу, не пошевелиться! Конечно, растеряйся он — гибель! А ему необходимо освободить хотя бы одну руку, чтобы дотянуться до кольца запасного. Не забывайте, что каждая секунда на пятьдесят метров приближает парашютиста к земле. Без громких слов — это был настоящий поединок со смертью… Понимаете, какое нужно было нечеловеческое усилие! Жора освободил руку в самый последний момент. Честно говорю, мы уже не верили… Да…
Все хорошо поняли это многозначительное «да». Иванову тоже пришлось пережить подобное испытание, и кто лучше него мог оценить подвиг товарища.
Тем временем самолет приземлился. Прибежал Синявский, говорит, что репортаж в воздухе получился интересный, а «Жданов большой молодец, здорово держит себя в руках».
Вот уж действительно «в руках», подумал я, жалея, что Вадим не слышал рассказа Иванова. Впрочем, все записано на пленку, и наш репортаж — еще один звуковой документ. Да и построен он не совсем обычно. Репортаж-эстафета, событие глазами двух репортеров с разных точек: земля — самолет — земля. К тому же ни слова из студии, все на месте, живые, непосредственные впечатления.
И еще об одной парашютной истории не могу не рассказать.
3 сентября 1959 года произошло редчайшее событие, родившее высокий подвиг человеческого духа.
На аэродроме болгарского города Пловдива шли международные соревнования парашютисток. Спортсменкам осталось последнее упражнение — прыжок с высоты 1750 метров для выполнения фигур в свободном падении.
На борту самолета абсолютная чемпионка мира советская парашютистка Надежда Пряхина, обладательница двадцати золотых медалей.
Прыжок! Раскинув свободно руки, как птица, парит в прозрачном небе Надежда. Вот она легко и изящно вошла в спираль, затем «выписала» в небе «восьмерку»… Фигура за фигурой…
Человек-птица крутит в воздухе последнее сальто.
До земли примерно тысяча метров. Пряхина выдергивает кольцо… Парашют не распустился! Тянется белым шлейфом. Теперь и запасной раскрывать опасно — может запутаться в стропах основного парашюта. Значит, нужно его обрезать. Девушка вытаскивает нож, но, взглянув на землю, понимает, что времени уже нет.
Надя выдергивает кольцо запасного, руками выхватывает из ранца аккуратно сложенный парашют и с силой отбрасывает его в сторону!..
Встречный поток воздуха прижимает и этот парашют к основному. Катастрофа. Земля рядом. Пряхина огромным усилием подтягивает запасной парашют, вновь отбрасывает его в сторону… Все напрасно… Парашютистка, насколько возможно, подтянулась на лямках, до предела напрягла тело… Земля!
Жива!!!
От сильнейшего удара у Пряхиной повреждены поясничные позвонки.
Сначала болгарские, потом советские врачи сделали все возможное, чтобы мужественная спортсменка не осталась калекой.
Как только Надежда выписалась из больницы, я разыскал в Тушине ее квартиру.
Как встретит Пряхина радиорепортера, захочет ли разговаривать, не пала ли духом?
В уютной комнате поверх застеленной покрывалом постели лежала лицом вниз белокурая девушка.
Приподняв от подушки голову, она светло и открыто улыбнулась:
— Извините, но я должна пока лежать в таком неудобном положении. Да вы садитесь, садитесь…
Я мысленно обругал себя за то, что не догадался захватить цветы.
Прошу разрешения записать нашу беседу на пленку.
Надежда все так же приветливо спрашивает, не нужно ли для этого пододвинуть столик, предлагает, не стесняясь, распорядиться.
Устраиваюсь на маленькой скамеечке, небрежно кладу микрофон на колени, чтобы не создавать обстановки «выступления», и начинаю обыкновенный разговор. Рассказываю, как искал дом. Постепенно перехожу к делу. Мне все больше нравится Пряхина: никакой позы, громких слов, все просто, человечно.
К счастью, у меня сохранилась стенограмма записи.
История Надежды обычна: ученица ремесленного, часто ходила на Тушинский аэродром, видела девушек-парашютисток, увлеклась и в пятьдесят первом году стала курсанткой центрального аэроклуба.
На шестьдесят восьмом прыжке Надежда Пряхина завоевала знание абсолютной чемпионки страны.
Хрустальные, серебряные кубки, медали, вымпелы здесь же, в комнате, и с них начался переход к разговору о прыжках: