— Что-то наш Коляш изменился, — сказал как-то Костя, глянув на Николая с пьяной проницательностью. — Что-то с Коляшем произошло… Нервным стал наш Коляш, по сторонам оглядывается. — Костя, которого все называли не иначе как Костомаха, наклонил голову к самому столу, чтобы заглянуть Николаю в глаза.
— Камушек подходящий подыскиваю, вот и оглядываюсь, — ответил Николай.
— А зачем тебе камушек, Коляш? Ты что, строиться надумал?
— Нет, хочу проверить, как водка влияет на крепость черепной коробки, — неожиданно брякнул Николай и тут же пожалел об этом.
— Думаешь, камушком удобно?
— Удобно, — Николай посмотрел приятелю в глаза, и тот понял, что шутки кончились. — Может, скажешь, проверено?
— Проверено, — подтвердил Николай, не в силах остановиться.
— И как прошли испытания? — Костя чувствовал, что Николай говорит правду. — Что они показали?
— Показали, что голова после хорошей выпивки слабеет.
— Голова или череп?
— Заткнись, Костомаха, — еле сдерживаясь, сказал тогда Николай. — Заткнись. Голова у тебя и так — слабее не бывает. А череп… Череп, может, сгодится для следующей проверки.
После этого разговора у Николая осталось неприятное чувство, что он наследил. На следующий день он попытался осторожно прощупать, помнит ли Костя вечерний разговор, но тот отмалчивался и только изредка поглядывал на Николая, хитро поглядывал, с усмешечкой.
Когда Николай заметил шагающего навстречу Костю, тот уже приветственно махал ему рукой, радостно орал что-то, не обращая внимания на прохожих.
— Привет испытателям! — разобрал Николай и сразу насторожился, поняв, что Костя помнит их пьяный разговор. — Знаешь, кого ты мне сейчас напоминаешь? — спросил Костя, ухватив Николая за рукав сухой, как клешня, рукой. — Ты мне напоминаешь человека, который хочет выпить. Скажи, я прав?
— А что, можно и выпить, если, конечно…
— Погоди! — Костя вскинул руку вверх. — Я еще не все сказал! — Он пристроился рядом и шагал, хлопая полами распахнутого плаща, поднимая ветер неимоверным клешем, поминутно забрасывая за спину концы длинного шарфа, — все на нем развевалось, болталось свободно и оборванно. — Ты напоминаешь человека, у которого есть на что выпить — вот главное! Так что? По маленькой, по лукавенькой? — захохотал Костя, и Николай брезгливо отвернулся — во рту у того не было и половины полагающихся зубов, а те, что остались, являли собой ржавые пеньки. Когда ему говорили, что неплохо бы зубы вставить, он просто покатывался со смеху. «А зачем мне зубы? — спрашивал. — Я ведь не закусываю. Водку жевать, да?»
— Ладно, Костомаха, пошли тяпнем, — согласился Николай, но, увидев очередь к винному отделу, затосковал.
— Не робей, Коляш! — успокоил его Костя. — Давай деньги, я мигом смотаюсь. У меня по этому делу большие связи. — Он взял у Николая десятку, быстро протиснулся сквозь загудевшую толпу, с кем-то поздоровался, кому-то засмеялся в лицо, с кем-то мимоходом поругался и вдруг оказался у самого прилавка. Перегнувшись, он лег на стойку и, вынув длинную руку, взял бутылку прямо из ящика. Продавщица спокойно, даже как-то сонно взяла протянутую десятку и словно забыла о Косте. — Во как работать надо! — Костя потряс бутылкой над головой. — Бери долю, пока я не передумал! Хотя погоди, пятерки тебе многовато, хватит и трояка. Вот тебе трояк, а два рубля я беру в счет моих будущих заработков.
— А что, намечаются заработки?
— Так я же в этом магазине и работаю! Уже два дня! Грузчиком! Слушай, Коляш! Им нужен еще один грузчик на подмену… Хочешь? Могу словечко замолвить, тут ко мне прислушиваются!
— В этом что-то есть, — Николай уклонился от прямого ответа. — Надо подумать.
Они вошли в кафе, взяли на стойке мокрые граненые стаканы. Костя, не задумываясь, смахнул с соседнего стола кусок хлеба, вытащив из кармана бутылку, оглянулся воровато, сорвал алюминиевую нашлепку с горлышка и сразу разлил всю водку в два стакана.
— Куда сразу-то? — проворчал Николай.
— А если кто подойдет? — удивился Костя. — Делиться придется! Не-е-ет! Ты как хочешь, а я сразу. Опять же закуски меньше идет… Так что, Коляш, не один ты испытания проводишь, мы тут тоже на месте не стоим. Ты, правда, все по камушкам, а я вот по бутылочкам. — Костя захохотал, но вмиг посерьезнел, едва поднял стакан. Даже дыхание его изменилось — стало глубоким, взволнованным. Он поднес стакан ко рту, некоторое время сосредоточенно смотрел на вздрагивающую поверхность водки, и лицо его в этот момент сделалось почти торжественным. Острый кадык дернулся, шея напряглась, и Костя медленно, стараясь не уронить ни капли, прикоснулся к стакану губами и, наклонив его, начал медленно пить маленькими осторожными глотками. Пил он все нетерпеливее, будто спешил избавиться от чего-то гнетущего, что не давало ему жить. Выпив до дна, тихонько поставил стакан, так что он даже не звякнул, коснувшись мраморного столика. Некоторое время Костя смотрел на стакан, и взгляд его становился все задумчивее, мягче, беззащитнее.
«А ведь мне кончать его придется, — спокойно подумал Николай. — Уж больно крепко в его башку этот камушек засел». И он тоже выпил сразу, одним махом, отломил кусочек хлеба, обмакнул в соль и сунул в рот.
— Пошла? — с участием спросил Костя.
— А куда ж ей деться? — улыбнулся Николай, почувствовав, что и ему стало легче.
— Ха! — вдруг с восторгом заорал Костя. — Глянь, кто идет! Опоздал! Опоздал! — он захлопал в ладоши, приветствуя невысокого парня, который быстро шел между столиками. — Ну, Брек, от тебя я этого не ожидал!
Парень подошел, молча пожал руку Николаю, хлопнул по плечу Костю. Подняв с пола бутылку и убедившись, что она пуста, поставил в угол.
— А я и говорю Коляшу, давай, говорю, Коляш, сразу выпьем! Как чуяло сердце! Скажи, Коляш, говорил я? Ну, скажи! — Костя пьянел прямо на глазах.
— Что Любаша? Не вернулась? — деловито спросил Борис. Кличка Брек прилипла к нему после того, как он некоторое время занимался боксом.
— Смоталась Любаша! — взвизгнул Костя. Он всегда был рад посмеяться над кем угодно. — Пацана под мышку, и будь здоров! Так что теперь наш Коляш — вольный казак и черт ему не брат, и вообще он с сегодняшнего дня пьет стакан во единый дух. Скажи, Коляш!
— К родным поехала погостить, — улыбнулся Николай. — Приедет.
— Пусть погостит, — согласился Борис. — Тебе с ней не очень-то вольготно было, а? Выпить с друзьями и то не всегда время находилось, а?
— Теперь он наш! — Костя полез обниматься к Николаю, звонко расцеловал его в обе щеки, потянулся было и к губам, но Борис резко ударил его жесткой ладонью по ребрам. Костя охнул от неожиданности и сел.
— А ну-ка мотанись! У тебя это здорово получается! — Борис вынул три рубля и сунул Косте в кармашек пиджака.
— Так ведь мало! Коляш! — жалобно протянул Костя, но наткнулся на веселый взгляд Николая.
— Давай, Костомаха, пластайся!
Вторую бутылку они тоже выпили за один раз, правда, Борису налили побольше. После этого все трое отправились бродить по городу. У них был свой, давно выверенный, любимый маршрут, и неудивительно, что они встретили друзей, а к вечеру их собралось уже человек шесть-семь.
Когда стемнело, решили сходить в пивной бар, выпили по две-три кружки пива, самоотверженно очистив карманы от остатков денег, правда, Николаю удалось все-таки рублевку утаить. Потом двинулись в парк, а оттуда медленной, размеренной гурьбой потянулись к центральной улице. Все чувствовали себя почти родными, и каждый хотел чем-нибудь порадовать друзей, позабавить их, так чтобы это всем запомнилось и о чем с удовольствием потом вспоминали бы не раз.
Уже когда показались огни центральной улицы, Николай как-то внове окинул Костю взглядом, отметив про себя его неряшливость и запущенность.