— Это можно устроить. Только мне понадобится твоя самая искренняя улыбка, нужно сделать снимок. Давай, иначе магии не будет.
В моих руках услужливо появилась камера. Эмма, услышав требование, сначала не поняла, но потом…
Послушно натянула на лицо тонкую усмешку ненормальной, в глубине души подлой, откровенно безумной сучки.
Вспышка.
Погружение в океан, определённо, сильно взбодрило Эмму. Девчушка вся аж сжалась, почувствовав как одновременно сковавший душу страх, так и невиданное чувство облегчения, словно умирающему от обезвоживания человеку где-то в пустыне дали выпить полную бутылку чистой, холодной воды.
Только вот это мираж. Фальшивка. Предсмертная агония, которую безошибочно смогла определить девчушка.
Я перестал размывать вокруг себя краски реальности, понимающе улыбнувшись. Мы оказались в её комнате, фактически ничем не отличающейся от той, что была когда-то у меня. В, видимо, несуществующей действительности.
— Фальшивое чувство безграничного могущества ужасно, да?
Наверное, теперь я на себя взял роль торчка: непонятный, странный, удивительно похожий. Это так не проявлялось, если бы она была мужского пола, но определённые… пересечения. Да, их было немало. Взгляд младшей женской версии меня самого с каким-то детским трепетом уставился на меня, разглядывая от и до. Взгляд девочки остановился на моих волосах, она прищурилась, приподняв очки.
— Мистер Злой Клон, зачем ты покрасил волосы?
Я почувствовал, словно меня облили холодной водой. В голове послышался смех Редди. Даже от Пита и Шеди я отдалённо ощутил плохо скрываемое среди красок реальности веселье.
— Стресс на работе, малышка Эмма. А теперь, думаю, пора прекращать этот фарс. У меня, знаешь ли, есть ещё дела. Проснись.
Девочка удивлённо моргнула, увидев перед лицом дуло пистолета.
Выстрел.
Тело Эммы упало, глаза остекленели.
Я мягко улыбнулся, чувствуя к девчушке самые тёплые эмоции. Навёл пистолет себе на голову, выстрелил. Стоило реальности мигнуть, а чистой «информации» о том, что было, но чего не было дойти до ещё пока наивной альтер-я, как по всей комнате раздался вопль. Звонкий, девичий, полный ужаса, настоящей истерики.
Ноги Эммы подкосились, девочка упала, схватившись за голову. Первое осознание… скажем так, фантомной смерти всегда незабываемо.
Я поднял взгляд на открывшуюся дверь, увидев альтернативную вариацию собственной маман. Та, завидев нас, уже думала было и сама закричать, но у меня было на этот счёт своё мнение.
Выстрел.
Думаю, будь это альтер-отец, и я бы не осмелился вот так легко сделать выстрел. Но, к счастью, это была всего лишь альтер-маман.
Получив пулю в лоб, тело мешком упало у двери, заставив кричащую от ужаса Эмму вновь застыть. Девчушка пустым взглядом уставилась на мёртвую мать, беззвучно открыв рот. Я буквально всеми фибрами своей души чувствовал, как её сознание покрылось бесчисленными трещинками. Как осколок кривого зеркала крошился ещё сильнее и сильнее, сильнее и сильнее…
Мистер Стивенсон на мне показал, насколько эффективным был выбранный «нами» метод.
— Тебе достаточно этой шоковой терапии, чтобы «Вспомнить»? — шепотом поинтересовался я, присев рядом с девочкой. — Или нет?
Девчушка, сжав повреждённую куклу в руках, захихикала. Сначала слабо, затем сильнее, ещё сильнее. Её хихиканье превратилось в безумный хохот.
Выстрел.
Тело блондинки упало. На лице застыла искажённая, широко улыбающаяся гримаса.
— Думаю, этой шоковой терапии будет достаточно, — пробормотал я, почесав голову.
«Мистер Фишер, вам не кажется, что между всеми вашими осколками какие-то странные отношения?» — вкрадчиво поинтересовался у меня красно-розовый ублюдок.
Ты не поверишь, Ред.
«Редди-Пинкл, босс! Просто шучу, ха-ха-ха!»
Я навёл пистолет на голову. Выстрелил. Если и удивился тому, что сучка и без всякой моей помощи с переносом «информации» справилась, то несильно. Больше удивился её злому воплю:
— Пошёл нахер, больной ублюдок!
После чего достала откуда-то иглу и воткнула в свою куклу. Я выронил пистолет из рук, схватившись за горло. Возникло такое чувство, будто мне его действительно пронзили иглой.
А, впрочем, почему «возникло»?
Затуманенным взором я уставился на кровь на своих руках, понимая, что рана совсем не иллюзорная. Перед тем, как умереть, успел взглянуть в безумные глаза сучки, широко улыбнувшись.
Мистер Стивенсон, старый ублюдок, как всегда предлагал самые эффективные способы.
Голова девочки взорвалась, заляпав ошметками её мозгов всю комнату и меня самого. Вслед же за ошмётками её головы упало и моё тело.
Реальность мигнула.
Мы молча уставились друг на друга. Я улыбался, малышка Эмма же прожигала меня холодным, буквально убивающим взглядом. Любой намёк на наивность буквально растворился в омуте глаз «маленькой девочки».
Она, сидя на полу, медленно поднялась. Напрочь игнорируя меня, сняла круглые очки, начав недовольно щуриться. Над чем-то задумавшись, недовольно пробурчала:
— Тело опять проиграло в генетической гонке…
Альтер-я откинула свои очки, словно какой-то мусор. Океан, до этого спокойный, начал покрываться волнами. Сначала небольшими, затем волны стали сильнее, пока буквально вся комната не погрузилась в океан. Центром же этого океана стала сучка напротив.
Её тело на глазах становилось старше. Девочка вытягивалась ввысь, округлялись формы, черты лица заострялись, а за телом следовала и её одежда. Глаза стали яркими-яркими. Вот передо мной была простая девочка, а вот — уже молодая девушка. Ещё не «женщина», но и больше не «девочка».
И вправду — в моём вкусе. Если бы не Немое, то я бы даже сказал, что она превратилась практически в личный идеал. Вот же проклятое дерьмо.
— Зря, — прокомментировал я. — Зачем приближать момент поглощения?
В отличие от того же торчка или этой злобной сучки, я максимально оттягивал момент трансформации своего тела. Конечно, у меня была возможность поскорее перевести своё тело из состояния «скорее материальное, чем нематериальное» в «полностью нематериальное». Это дало бы мне заметно больше могущества и практически полностью лишило бы меня тех ограничений, что ещё остались. Возможно, все возникшие передо мной проблемы было бы решить заметно проще.
Но я не хотел. Не хотел почувствовать себя вновь воплощённой фальшивой мечтой. Не хотел, чтобы в любой момент океан вновь поглотил меня на самое дно, без возможности выбраться. Я понимал, что должны были быть способы как-то существовать в материальности и с нематериальным телом: в конце концов, тот же торчок и Мистер Стивенсон явно должны были давно пройти всевозможные трансформации. Но при этом всё равно как-то оставались в материальности, будто и не замечая проблемы.
К несчастью, я не знал, как они это делали. И даже если бы знал, нашёл бы способ, попытался бы реализовать несколько маячивших на краю сознания идей — всё равно не хотел вот так просто отдавать остатки тела мечте.
Очевидно, Эмма каким-то образом смогла уловить мои мысли.
— Смысл бежать от неизбежного, кривое зеркало? — весело засмеялась Эмма. — Мы всё равно все фальшивки. Зачем ты решил мне помочь?
От того, как она меня назвала и как точно передала мои мысли по поводу «фальшивок», меня вновь будто облили холодной водой. Пришлось сдержать себя, чтобы опять не прострелить сучке мозги. Никак, влияние чувств ублюдочного нарцисса к своей «противоположной» части.
Вместо тысячи слов я отправил образ. Наполненный бесчисленными красками, водоворотами цветов, ощущений, представлений, мыслей. Возможно, я где-то даже перестарался: альтер-я выпучила глаза, схватившись за голову. Ей потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя.
— Поняла.
Девушка, осознав, против кого я её приглашаю пойти, истерично захихикала. Очевидно, выбора у неё не было: благодаря мне она выполнила первый пункт контракта перед Ползучим человеком, но оставалось ещё два. Если она хотела, чтобы я ей помог, она должна была помочь мне.