Оглядываясь назад, большую часть дня мы с Джимом не виделись, если вообще виделись. Обычно он приходил ближе к ночи. Мужик в целом очень работящий и ответственный, я даже каким-то уважением к нему проникся, перестав мысленно пренебрежительно обращаться к нему. Можно сказать, возникла какая-то доверительная связь. Великая честь от одержимого, конечно. В отличие от матери меня-Феликса, он говорил намного меньше, да и в целом намного беззаботнее относился к моим странностям. Главное, чтобы не орал, как делал это раньше, ну а то, что вся комната обвешана в чёрных абстрактных созданиях, которые вызывают подсознательную тревогу…
Это такое, мальчишеское.
Кроме того, меня подкупало, что Джим в наших разговорах относился ко мне если не как к взрослому, то хотя бы пытался делать вид, слушая меня и, самое главное, иногда прислушиваясь к тому, что я говорю. Ко мне слишком долго относились как к твари без каких-либо прав, так что он меня, несмотря на относительно нечастые разговоры, купил с потрохами.
Всё же, за время «отпуска» я по чуть-чуть таял. Нормальным человеком мне не стать, но там, глядишь, даже ценить отдельных индивидуумов начну. Моя низкая эмпатия к людям и напрочь прогнивший характер — не что-то врождённое, а приобретенное, в конце концов.
Услышав вполне логичные умозаключения отца, я сделал вид, что задумался.
— Мне не нужен садик, пап.
Явно ожидая такого ответа, Джим не стал из себя строить невесть что, вместо этого присев на колено, взяв меня за руку, в которой я держал уже порядком исписанный карандаш. Тени теней от тени наблюдали за происходящим вместе со мной.
— Твоя мать очень переживает, Феликс.
— Бывает.
Отец кашлянул.
— И всё же…
— Ей точно что-то наговорили её подруги, — закатил я глаза.
Джим хмыкнул.
— Как для четырёхлетнего ребёнка, ты слишком умный, бандит. Но мозги — это не единственное, что пригодится тебе во взрослой жизни. Тебе нужна поддержка, понимаешь, о чём я?
Я не сдержал слегка ненормального хихиканья.
— У меня есть друзья, пап, и много. Они вокруг тебя.
Джим мимоходом осмотрел мои художества. Подул холодный ветер, казалось, где-то на самом краю сознания кто-то захихикал.
Отец явно не оценил.
— Матерь Божья, твоё увлечение добавит мне седины раньше, чем работа, — поёжился отец, после чего, что-то решив, резко встал. — Так! Молодой человек, выбора у тебя всё равно нет. Хотя бы немного, но в садик ты походишь.
Моё лицо стало настолько недовольным, что Джим громко заржал.
Как ни странно, мужик пришёл ставить своего сына перед фактом, а не договариваться.
— Хочу сладенького, — решил я немного поторговаться. — Молочный шейк!
К сожалению, моя «Универсальная Удочка» больше не принимала вкус именно сладенького молочного шейка. Я могу его воплотить, но на вкус он был и близко не столь сладким, как это было, когда мне его подарил Мистер Стивенсон. Буквально безвкусный.
Мир — несправедливое говно. Когда мошенническими схемами разбогатею, буду покупать себе молочные шейки каждый день.
На секунду задумался над тем, что ко мне в голову пришли мысли типичного любящего сладкое карапуза, но я, кажется, наоборот прозрел.
— Во-о-от как, — сделал вид, что задумался отец. — Хорошо, будет тебе сладенькое.
— Молочный шейк!
— Молочный шейк.
Когда отец меня-Феликса ушёл, придя со мной к каким-то предварительным добровольно-принудительным договорённостям, настроение настолько испортилось, что даже рисовать перехотелось. Словно этого мало, мне его умудрились испортить ещё сильнее:
— Эй, Мистер Фишер, маленькой-большой босс, а можно мне хотя бы одного малютку сожр…
— Ещё одно слово про твои увлечения, и, всеми Тёмными Богами океана клянусь, я найду способ тебя добить.
Рядом со мной из розовой жижи, вальяжно выплыв из-под кровати, воплотился широко улыбавшийся клоун-переросток.
— Хорошо-хорошо! Я не буду никого жрать, но хотя бы немного поигра…
Навёл ружьё на клоуна, спустив курок. Абсолютно бесшумный выстрел превратил его мозги в розовую жижу, расплескавшуюся по всей комнате. Впрочем, прямо на моих глазах жижа начала собираться в уже привычную красную рожу.
Я поморщился.
Сука, я эту херню даже уволить нормально не могу. И понизить жалование: у него его нет, мне его отдали в вечное корпоративное рабство!
Как можно понять, следующая моя встреча с чем-то безумно опасным и, мягко говоря, недружелюбным произошла именно в детском саду.
Началось же всё с утренней погоды, которая так и пыталась намекнуть на какую-то жопу.