Я моргнул, вздрогнув, рефлекторно повернув голову на закрытую дверь. Вновь перевёл взгляд на невинно стоявшего рядом со мной черта из зАда.
— Серьёзно?
Мистер Стивенсон не стал как-либо комментировать ситуацию, оставаясь полностью собранным и серьёзным.
Очень смешно, сейчас оборжусь.
— Каково это, Феликс, — неожиданно меланхолично заговорил мой «опекун», смотря на остатки нашей солнечной системы, — осознавать, что всё человечество вновь оказалось уничтожено?
Я удивлённо вскинул бровь.
— Грустно. Правда, по большей части, мне по…
Моя голова взорвалась.
Реальность мигнула.
— Мой ответ всё равно не поменяется, — пожал я плечами. — Пусть это и неприятно, но, по большей части, мне уже правда плевать. Человечество всегда может существовать в другой ветви, так смысл что-то менять?
Хотел ли я создать ветвь, в которой людей не ждёт страшный конец? Конечно, мне здесь ещё жить, в конце концов. Приударить за какой-нибудь красоткой (желательно, немой), мошенническими схемами получить океан денег и купить себе виллу, в которой буду почивать себе до самой старости. Где-нибудь на побережье, да.
Когда же твою планету в очередной раз уничтожает какая-то херня, то вместо немой красавицы-жены ты получаешь её космическую пыль, которая смешалась с пылью от виллы. Обидно, сука. Моя американская мечта такими темпами так никогда и не станет явью.
Мистер Стивенсон какое-то время разглядывал мою мрачную детскую рожу, после чего улыбнулся. Неожиданно ласково, совсем как добрый любящий дедушка, который совершенно точно не станет отправлять своего внука на ебучие опыты и убивать за одно неправильное слово.
Святая Мария, как мне это объяснять органам опеки⁈
— Скажем так, Фишер. Я вижу в этом… определённый спортивный интерес, — прикрыл расплывающиеся глаза Мистер Стивенсон. — Было бы ложью сказать, что меня волнуют судьбы человеческих душ, но я поставил себе цель создать ветвь, в которой у людей есть шанс.
— Человечеству очень повезло с вами, — хихикнул я.
— Ты прав, — без лишней скромности согласился мой «опекун». — Будь уверен, я готов пойти на многое, чтобы создать такую ветвь.
— И я помогу вам в этом, — закончил за старика я.
Выбора у меня всё равно нет, да и не сказать, чтобы хотелось как-то противиться этой воле. Разве что, из юношеского бунтарского духа.
— Поможешь, — кивнул Мистер Стивенсон. — И сделаешь даже больше. С этого момента ты больше не «Малёк» и не «Левиафан», Феликс. Отныне ты — «Рыбак» существующей и не существующей в бесконечных ветвях Атлантиды, новый атлант.
Я скептично взглянул на свой выпитый молочный шейк.
Попытался проникнуться фальшивой атмосферой торжественности на фоне очередного уничтоженного человечества, но как-то не получилось.
— Круто. Мне будет положена большая комната? А графический планшет?
— Как сам того пожелаешь, мой юный друг.
— Кру-у-уто. И что дальше?
Я это протянул тоном мёртвой рыбы, честно говоря, и сам до конца не зная, как реагировать на эту новость. В общем-то, я, безусловно, был рад этому. И даже очень. Но как-то хреново всё старик организовал, нет?.. Как минимум, он мог меня сегодня не убивать. А так, момент смазал.
Поставлю ему три из пяти. Единичку за возможную свободу (или её подобие), единичку за попытки в старания и единичку за крутые спецэффекты уничтоженной солнечной системы вместе со Стейси и всеми теми учёными-экспериментаторами. Если бы, чёрт старый, ещё бы и сразу дверь закрыл, то совсем хорошо было бы.
Мистер Стивенсон повернул на меня седую голову, задумчиво хмыкнув.
— А дальше мы запустим цепочку событий, что позволит сформироваться ветви, которая смогла дожить до нужного времени без Атлантиды. Сожми покрепче удочку, Фишер. Мы будем ловить из океана нового Тёмного Бога, что будет верой и правдой сторожить новую ветвь, пока в неё не придёшь ты и не создашь новую, более совершенную Атлантиду.
Я уже думал спросить, что за удочку, как вздрогнул, осознав, что молочный шейк в моей руке в эту самую удочку и превратился. Обычную такую, классическую. Она лежала в моей руке настолько естественно, будто была продолжением руки.
Нет. Она и была продолжением руки. Подчинялась моим мыслям и желаниям. Ощущалась так, будто её достали из самой глубокой жопы бездны океана. Её будто из моей бывшей достали!
Выпитый молочный шейк, превратившийся в удочку, сука.
Захотелось блевануть.
— Что ты заставил меня выпить, старый у…
Моё тело оказалось за пределами незримого барьера в открытом космосе.