— Неужели уже обед, милая?
Женщина без лица, держа пирог в руках, уже думала ответить, но…
Удар битой с гвоздями оказался быстрее.
Чарльз открыл рот, увидев перед собой смутно знакомого школьника. Недалеко послышалась скулящая собака, по которой точно таким же образом прошлись битой. В отличие от дочери и жены, у школьника было лицо. Злое, насмешливое. Ребёнок, столь широко улыбающийся, не мог быть нормальным.
Больной психопат.
— Выглядишь слишком хорошо для этого древа реальности, чувак, — хихикнул мальчишка. — Ты бы знал, сколько раз мне пришлось за сегодня сдохнуть. И это в одном только твоём сне! Крепким же орешком оказалась эта тварь. Ты мне должен будешь очень много сладостей потом купить, понял меня?..
Удивительным образом бита в его руках превратилась в ружьё, которое он навёл на голову попытавшейся встать женщины.
Выстрел, выстрел, выстрел, выстрел, выстрел…
В ружье не было столько патронов, но парня это мало смущало. Он засаживал в голову женщины всё больше и больше свинца, превращая её голову в месиво. Чарльз, чья идиллия оборвалась столь резко и неожиданно, пустым взглядом смотрел на происходящее.
— Чуть не забыл, — саркастично хмыкнул мальчишка. — Быстрее просыпайся, приятель. Что-то мне подсказывает, что на поверхности нас уже будет ждать следующая проблема. Ещё бы вспомнить, какая!
Мальчишка истерично захихикал, прекрасно осознавая, что и сам стал чьей-то жертвой. К счастью, у него появился козырь.
В руках парня появился самый настоящий реактивный противотанковый гранатомёт. Неприлично большой и тяжёлый, простой ребёнок с трудом бы смог его удержать в руках, но, кажется, воплотившийся в виде мальчика Дьявол совсем не переживал об этом, прицелившись в его весело резвившуюся дочь.
Как ни странно, теоретически, ловить рыбу можно и с помощью тротила. А значит, и с помощью гранатомёта!
— Проклятье, нет, подожди…
К сожалению, мольбы майора никто не собирался слушать.
Выстрел.
Взрыв.
Глава 27
Что мир теней, что мир снов были затоплены намного сильнее, чем материальный мир, но это совсем не значит, что затонувшие миры теряли какие-то свои особенности. Тень всё ещё оставалась тенью, сон — сном, как и его жители так сразу не теряли свои индивидуальные особенности, часто даже наоборот — становились в своей стезе сильнее, могущественнее, выходя за любые возможные рамки и границы.
Все ограничения лишь у нас в голове.
Океан был эфемерным, он проникал в миры неспешно, я бы даже сказал — нежно. В тот момент, когда жители тех или иных плоскостей начинали понимать, что тонули, становилось уже слишком поздно. Кто-то об этом может не знать, до последнего оставаясь в счастливом неведенье, кто-то, считая проклятье за благословление, намеренно погружается ещё глубже в мечты и желания, кто-то просто игнорирует это и считает данностью.
А кто-то противится, пытается сбежать, уничтожить проблему, до ужаса боится её, понимая, с чем может столкнуться. Осознавая, что окажется на такой глубине, из которой уже не сможет подняться. Будь то сознательный страх или чисто инстинктивный.
И это был тот случай.
Во многом сон был похож на нулевую глубину. Мысль формировала и определяла действительность, всё остальное было лишь произвольным. Умея направлять и контролировать свои мысли, образы, в мире снов я чувствовал себя как бы не более комфортно, чем в океане. К сожалению, всё многократно усложнялось тем, что это был чужой мир. Не только из-за того, что у меня не было, не считая Пита, полноценного проводника в чужой реальности, который смог бы управлять специфической зыбучей силой сна, но и потому, что это банально была не моя территория, а территория отожравшейся твари, где буквально всё и вся было моим врагом.
Заключённое внутри комикса существо не было человеком. У этой твари не было конкретного образа, каждый образ воплощал собой тварь, и на первый взгляд может показаться, что при таких условиях я чисто физически не мог победить. Только вот на практике всё оказалось проще: так как у твари не было конкретного образа и оно представляло собой ВСЁ, чтобы победить, мне нужно было уничтожить это самое «ВСЁ».
Тот же факт, что мир снов был затоплен силой океана, давал мне ключ.
Где я представлял собой один конкретный структурированный образ, тварь распылялась на каждый материализованный во сне объект. А так как оно чисто физически не могло меня по-настоящему убить, кроме того — до ужаса боялось моей отравленной океаном сущности, от которой, я уверен, шли десятки отголосков теней тени от тени моих друзей, ситуация получалась крайне комичной.