Она очнулась от транса только обратно в паланкине, плотно прижатая боком к Эрику. Даренный жених сидел напротив, стараясь как можно плотнее вжаться в заднюю стенку паланкина. Он нещадно вонял тухлыми яйцами и сточной водой. Эмме пришлось приоткрыть занавески с обеих сторон паланкина.
Спасибо императрице.
Правда спасибо. Они живы и направляются прочь из дворца, что еще нужно!
Эмма нашла рукой ладонь Эрика и крепко сжала. Посчитав это недостаточным, обвила его за талию и поцеловала в плечо.
— Жена, терпение! — прошептал Эрик.
На самом деле Адам давно предупреждал ее именно о произошедшей ситуации. Императрица отдает неугодных женихов луннам с низким статусом, у которых нет поддержки семьи. Деви попала именно в эту категорию. Она не могла отказаться от прямого приказа императрицы и теперь была связана узами брака с незнакомцем.
Явно далеким от приверженности к личной гигиене.
Впрочем, наблюдая за тем, как тот старается сжаться в комок и отодвинуться как можно дальше, Эмма начала жалеть несчастного.
Вскоре чувство раздражения оказалось сильнее чем жалость. Она мечтала оказаться в объятиях Эрика. Зачем ей второй муж? Что с ним делать? Куда убрать? Можно ли отпустить на все четыре стороны? Нет, за ее поведением явно будут следить.
Ха, именно этот жених и является шпионом!
Он будет жить в их доме, наблюдать за каждым поступком. Сколько они смогут скрывать уклонение от налогов, контрабанду на север в горы Баолян, махинации с подставными лицами? Да их скоро отправят на казнь, а преступление огласят, чтобы еще сильнее разжечь ненависть к горцам.
Замысел императрицы был настолько очевиден и жесток, что у Эммы свело зубы от досады.
Ей хотелось открыть дверцу паланкина и пинком выкинуть нежеланного жениха на улицу.
Эрик почувствовал ее отчаянье и ободряюще сжал ладонь. Эмма медленно выдохнула сквозь зубы, и опять попыталась спрятать лицо на груди у Эрика. На сей раз ей удалось найти положение, в котором лоб упирался в сильное плечо горца, а венец не мешал. Она вдохнула запах мужа, и почувствовала, как уходит раздражение, а мысли проясняются.
— Вот бы скорее оказаться дома! — шепотом сказала она.
22.4
Словно ее слова были услышаны милостивыми богами, паланкин остановился и медленно опустился на землю. Нанятые слуги открыли дверцу, протянули руки к Эмме.
Она никогда раньше не видела дверей купленного поместья. Ее кругозор ограничивался одним лишь чердаком и видом из скрытых окошек. Эмма узнала надпись над широкими воротами — “Удел рек и цветов”.
Их встречала целая толпа нарядно одетых людей. Тут были и незнакомые горцы, старавшиеся держаться в тени, слуги, протягивающие на вытянутых руках подносы с приданным, девочки, с волосами подвязанными в две скрученные косицы над ушами, размахивающие полными сластями корзинами.
Эмма узнала только троих и бросилась к самому высокому и мощному.
— Первый брат! — воскликнула она.
Все это время ее снедала тревога за горцев. Она надеялась на благоразумие Бастинара, который ни при каких обстоятельствах не терял голову. Теперь, увидев их в целости и сохранности, Эмма не могла сдержать улыбку.
— Сестренке следует быть сдержанней, — сказал холодный голос за плечом Дагерана.
— Четвертый брат, — радостно выдохнула Эмма, и протянула руку бледному белокурому горцу.
За прошедшие месяцы Бастинар немного похудел и ныне опирался на изящную трость. На лице застыло суровое выражение, но глаза ласково сверкали при виде Эммы и холодная ладонь крепко сжала ее руку.
— Сестренке следует помочь мужу ступить на порог нового дома, — тихо посоветовал четвертый брат.
Ах, она совсем забыла о традициях! Эмма подхватила тяжелые обитые бисером юбки и обернулась к паланкину.
Эрик уже привстал и терпеливо ждал ее протянутую руку. Их пальцы сплелись и сердце Эммы радостно забилось. Под радостные вскрики встречающих, Эрик ступил на землю. Их тут же накрыло дождем из рисинок и пожеланием долгих лет вместе. Девчонки раздавали прохожим конфеты и призывали насладиться сладостью свадьбы.
Эмма с неохотой отпустила руку Эрика и повернулась обратно к паланкину. Второй жених покачнувшись встал на ноги и слепо протянул руку вперед.
В горле Эммы встал ком, шум улицы куда-то исчез. Она не могла отвести глаз от этой руки с изящными длинными пальцами, на которых чернели пять открытых ран на месте ногтей. Эмма осторожно дрожащей ладонью приняла руку жениха и помогла выйти наружу. Она не сразу осознала, что ее громко окликают.