3.3
Алый дракон не просто атаковал, он порхал в смертельном танце. Черные одежды с золотым шитьем разлетались, обнажая тренированное белое тело. Клинки в его руках находили и жалили плоть противников. Элитные наемники падали, как подкошенная трава. Арбалетчик мгновенно сориентировался, и следующая стрела полетела в сторону наместника Ли, но тот клацнул зубами, и стрела разлетелась в щепки.
Затем красивое лицо посерело, вытянулось в хищную морду, на которой сверкали огненно-желтые глаза. Алые волосы стали гребневыми шипами. Из зубастой пасти вырвались столбы синего пламени. Тело осталось человеческим, только покрылось чешуей — бордовой на руках и ногах, темно-фиолетовой на животе. Частичная трансформация доступна лишь избранным драконам. Идеально подходит для битвы в закрытом пространстве, где не развернуться в истинной ипостаси.
Теперь, когда тело наместника стало почти неуязвимым, началась настоящая бойня. Наместник не выпускал из вида Эмму и Мэя, то и дело пресекая попытки наемников причинить им вред. И все же, поняв, что живыми им не уйти, наемники в черном озверели, выпустив в сторону Мэя рой отравленных игл, порошков, даже ползучих насекомых.
— Вон! — прорычал алый дракон.
Затем проломил плечом стену, схватил Мэя за шкирку и выбросил его в темноту ночи.
— Ничтожество, — фыркнул наместник. — Бесполезный мусор. Обернись уже или не мешайся под ногами.
Эмма не в первый раз стала свидетельницей вспышек гнева наместника. Испугавшись за Мэя, она вскочила на ноги и побежала к дыре в стене, благо Дэн прикрыл ее отход, продолжая сражаться с наемниками. Она успела заметить, как муж скатился со склона кулем муки и застыл под ветвями ивы. Ее сердце сжалось от тревоги, и она скорее подбежала проверить, как он. Под животом Мэя расплывалось черное пятно крови. Эмма склонилась над ним, в панике прислушиваясь к хриплому дыханию.
Мэй тихо рычал от боли и ярости. На висках выступили синие чешуйки, глаза засветились желтыми всполохами, а затем он весь выгнулся, выпустив облако пара из ноздрей. Эмма мигом отскочила в сторону, побежала в укрытие, и сразу все осветилось, а иву объяло горячее синее пламя. Вместо молодого мужчины под деревом извивался от боли дракон с лазоревой чешуей.
Размером он был чуть меньше алого, но пламя из зубастой пасти вырывалось намного горячее, нанося страшный урон всему, стоящему на пути дракона. Как пьяный, он крутил головой, не в силах совладать с пламенем. Эмма наблюдала из укрытия, как холм перечеркнула черная полоса гари. Одно неверное движение, и загорелась хижина. Как и иву, ее мгновенно объял язык горячего синего пламени. Алый дракон в истинной ипостаси взмыл из всполохов прямо в небо и пророкотал, как умеют лишь драконы, особым низким голосом:
— Идиот, какой же идиот! Пожег всех, ни одного не оставил для допроса.
Потом наместник Ли несколько раз облетел холм, выискивая сбежавших наемников.
Лазоревый дракон так и не поднялся в воздух. Неимоверным усилием он перестал изрыгать пламя, отыскал Эмму и виновато положил голову на лапы напротив нее. Теперь из ноздрей поднимались вверх лишь две струйки пара.
3.4
Эмма поднялась на ноги, пошатываясь, подошла к мужу. В полный рост ее голова находилась на уровне желтых глаз дракона. Эмму все еще тошнило, а ноги подгибались от пережитого страха. Она погладила веки дракона и чувствительную кожу вокруг рта. Постепенно дракон успокоился, ровно задышал, лизнул раздвоенным языком ладонь Эммы, отвечая на ласку, а через мгновение вновь обернулся обнаженным мужчиной, лежащим ничком на земле у ее ног. На смуглом теле не было видно и следа от недавно полученных ужасных ран.
Наместник Ли, сделав еще один круг, опустился и ступил на землю в человеческом обличии, прикрытый лишь длинными алыми волосами.
— Ты вернулся, — улыбнувшись, поприветствовала наместника Эмма.
— Разве я был когда-то в силах оставаться вдали от тебя?
Алый дракон жадно разглядывал Эмму, довольно отмечая произошедшие с ней перемены. Гложущая его тревога немного уменьшилась при виде румянца на ее щеках. Про себя он отметил, что слуга оказался не совсем бесполезен.
Фанг поднялся на ноги и обнял Эмму за талию, становясь между нею и наместником. Будто не заметив его маневра, наместник Ли сказал, не отводя пристального взгляда от Эммы:
— Я слышал, ты назвала его четвертым, значит, сохранила для меня место в своем сердце.
— Ты подслушивал! — закусила губу ведьма.
— Не в первый раз мне приходится слышать, как ты проводишь ночи с другими, — поморщился алый дракон. — У меня не осталось гордости, Эмма. После всего, что было между нами, я готов умолять.