Положение же в группе войск Белова с каждым днем усложнялось. Все дороги в полосе ее действий были занесены глубоким снегом, и никто не думал о том, чтобы их расчищать и обеспечить группу всем необходимым для боя и жизни. Корпус же своих средств снабжения не имел. Весь тыл корпуса состоял из заместителя командира корпуса по тылу и отдела тыла, которые кстати, тоже где-то далеко отстали. Инженерных частей корпус в своем составе так же не имел, не было у него и специальных транспортных средств. Ближайшая же станция снабжения фронта располагалась в городе Туле, на удалении 200-250 км от корпуса.
По всем существовавшим правилам и простой логике доставкой в корпус боеприпасов, продовольствия и фуража должен был заниматься штаб тыла фронта, который палец о палец не ударил для выполнения столь важной задачи. На его же обязанности было и выполнение задачи по расчистке путей снабжения и эвакуации. Но и здесь фронт ничего не сделал. Конечно, у фронта было много своих забот, но на главное направление действий он обязан был бросить все силы. Следовало учитывать и то, что кавалеристы действовали в тылу врага.
Немцы расчищали свои основные коммуникации с помощью нашего населения, которое поддерживало их дороги в идеальном состоянии. Вот и получалось так, что наше население помогало немцам и не делало этого для нас. Конечно, немцы выгоняли и заставляли людей работать с помощью оружия, под угрозой расстрела. Мы не могли поступать так. Но стоило объяснить населению, что и где необходимо выполнить для обеспечения победы над врагом, и дело было бы сделано. Конечно, кавалеристы были заняты боем, и им некогда было заниматься такими вопросами.
А фронт? Фронт ничего не делал. Хотя, не совсем так. На просьбы и жалобы из штаба фронта в корпус бросали довольно грубые слова обвинения, вот они, взятые из архива: «Вы забываете об организации службы тыла» (?) «Немедленно организуйте службу тыла!» «Считайте это своей обязанностью и не жалуйтесь!» Или еще чище: «Вы не занимаетесь службой тыла, можно думать, что эта обязанность лежит на тыле фронта!»
Было ясно, что там вверху слабо разбираются в простых истинах работы тыла. Что они плохо знают (и не хотят знать) корпусную штатную организацию. Что они меньше всего думают о тех, кто вел бой, жертвовал жизнью и добивался победы. Удивляло и то, что у командующего фронтом генерала армии Жукова, находившего столько грубых слов и умения беспощадно обращаться с теми, кто вел бой, не находилось таких же слов для бездельников, засевших в его штабе тыла.
БЕСПЛОДНЫЕ АТАКИ
Кавкорпус непрерывно проводил неудачные бои, стремясь прорваться через Варшавское шоссе.
Немцы, как всегда, подтянув подвижный резерв по шоссе, с помощью огня артиллерии, танков и авиации, легко отбивали его атаки. Теперь оставшиеся в живых бойцы лежали в глубоком снегу, на сильном морозе, голодные, измотанные боями и бессонными ночами. И те из них, кто не заснет, не замерзнет и дождется темноты, смогут отойти в ближайшие населенные пункты, отогреться, хотя бы немного перекусить, но самое главное – отоспаться, если завтра на рассвете снова не пошлют в бой. Вечером в домик начальника разведки корпуса А.К. Кононенко вошел начальник связи полковник Буйко и сказал:
– Приехал заместитель Жукова генерал Г.Ф. Захаров*'. Он у Белова. Ехал на санях от самой Калуги, видно, боялся лететь на У-2. Вызывает тебя с докладом.
Когда Кононенко вошел в домик Белова, там за столом стоял ниже среднего роста, с широким, угрюмым лицом незнакомый генерал. Он молча показал ему на стол рукой, давая понять, где тот должен развернуть свою карту для доклада. Кононенко доложил, что на участке Варшавского шоссе, где корпус безуспешно пытался прорваться, оборонялась 10-я мотодивизия немцев, а правее и левее – 34-я, а также 216-я пехотные дивизии. Все указанные соединения входили в состав 4-ой немецкой армии. Глубина обороны немцев была небольшой. За шоссе их части располагались в населенных пунктах, приспособив их, как правило, к круговой обороне. Дороги между такими пунктами были расчищены, и по ним патрулировали танки и бронетранспортеры.
* Георгий Федорович Захаров (1897-1957). В Советской армии и КПСС с 1919. Участник Гражданской войны. С 1939, после окончания Военной академии Генштаба – начальник штаба Уральского ВО. С июня 1941 – генерал-майор. В ходе войны – начальник штаба 22-й армии, начальник штаба и командующий Брянским фронтом, с декабря 1941 по май 1942 – заместитель командующего Западным фронтом, затем начальник штаба и заместитель командующего ряда фронтов, с июня по ноября 1944 – командующий 2-м Белорусским фронтом, затем командующий 4-й гв. армией. С 1944 – генерал армии. После войны -командующий Военным округом. (Великая Отечественная война, Энциклопедия, стр. 282).
Генерал слушал, не перебивая, но пальцы на его руках и коленки дрожали. Он тихо с каким-то шипением спросил: «Что ж перед вами обороняется одна паршивая дивизия немцев, а вы целым корпусом топчетесь на месте и не можете прорваться через ее слабенькую оборону?» Он замолчал, глубоко вдохнул воздух, задержал выдох и снова сказал: «Кроме того, у вас две стрелковые дивизии, а вы…» и он грязно выругался, с трудом сдерживая гнев. Генерал, видно, не знал, что легкие кавалерийские дивизии, да и две стрелковые дивизии насчитывали менее трех тысяч человек каждая, что основная тяжесть боя, ложилась на две гвардейские кавалерийские дивизии. Но они шли в атаку на танки и укрепления немцев почти с голыми руками, несли огромные потери.