Первый эксперимент, продемонстрировавший это, оказался абсолютным сюрпризом для исследователя. Майкл Кан, тогда еще аспирант, писавший диссертацию по медицинской психологии в Гарварде, придумал остроумный эксперимент, который, как он был уверен, продемонстрирует позитивный эффект катарсиса. Играя роль медицинского лаборанта, Кан получал данные о студентах на полиграфе (детекторе лжи) и измерял их кровяное давление, при этом студентам сообщалось, что это был медицинский эксперимент. Во время этой процедуры Кан притворялся, будто он раздражен, и делал оскорбительные по отношению к студентам-участникам замечания (с упоминанием их матерей). Студенты злились, и у них резко повышалось кровяное давление. В экспериментальном варианте студентам давали возможность разрядить свой гнев, проинформировав начальника Кана о его оскорбительном поведении: они верили в то, что у Кана после этого будут большие проблемы. В контрольном варианте у студентов не было возможности разрядить свой гнев, пожаловавшись.
Кап, как благоверный фрейдист, был удивлен полученным результатам: никакого эффекта катарсиса не наблюдалось. Люди, которым удавалось выразить свою злость по отношению к Кану, были настроены более враждебно, чем те, у кого такой возможности не было. Кроме того, у тех, кто «выпустил пар», еще больше повышалось и без того уже высокое кровяное давление, а у студентов, которым не удавалось разрядить свою злость, давление быстро нормализовалось [27]. Пытаясь найти объяснение для этих неожиданных результатов, Кан обратил внимание на теорию диссонанса, которая в то время еще только начинала привлекать к себе внимание, и понял, что она может быть отличным объяснением результатов. Поскольку студенты думали, что они причинили „грубому лаборанту“ серьезные неприятности, им нужно было оправдать свой поступок, убедив себя в том, что он этого заслуживал, поэтому у них усиливалась злость, направленная на него, и кровяное давление.
Дети очень рано учатся оправдывать свое агрессивное поведение: они бьют младшего братишку, а когда тот начинает плакать — немедленно заявляют: „Но он же первый начал! Он заслужил трепку!“. Большинство родителей считают, что на эти детские самооправдания не стоит обращать внимания, и обычно так и есть. Но стоит задуматься о том, что такой же механизм лежит в основе поведения школьных шаек, члены которых издеваются над слабым одноклассником, работодателей, дурно обращающихся со своими работниками, любовников, оскорбляющих в ссоре друг друга, полицейских, продолжающих избивать подозреваемого в преступлении и после того, как он уже сдался, тиранов, которые бросают в тюрьму и пытают представителей этнических меньшинств, военных, совершающих жестокости по отношению к мирному населению. Во всех этих случаях возникает порочный круг: агрессия вызывает самооправдания, приводящие к еще большей агрессии. Федор Достоевский отлично понимал, как работает этот процесс. Вот, что он пишет в романе „Братья Карамазовы“ о законченном негодяе, отце братьев, Федоре Павловиче: „… вспомнил он вдруг теперь кстати, как когда-то, еще прежде, Спросили его раз: „За что вы такого-то так ненавидите?“ И он ответил тогда, в припадке своего шутовского бесстыдства: „А вот за что: он, правда, мне ничего не сделал, но зато я сделал ему одну бессовестнейшую пакость, и только что сделал, тотчас же за то и возненавидел его“.
К счастью, теория диссонанса также показывает нам, что добрый поступок может создавать „спираль добродетели и сочувствия“ или „добродетельный цикл“. Когда люди совершают добрый поступок, особенно, если он спонтанный или случайный, они начинают теплее относиться к тому, кому сделали добро. Их знание о том, что они сделали усилие, чтобы помочь данному человеку, будет диссонировать с негативными чувствами, которые у них могут быть по отношению к нему. В результате, оказав кому-то добрую услугу, они спрашивают себя: „Разве я бы стал делать что-то хорошее для подонка? Следовательно, он не такой уж законченный подонок, каким я его себе представлял, на самом деле, это хороший человек, заслуживающий снисхождения“.
Несколько экспериментов подтвердили это предсказание. В одном из них студенты участвовали в конкурсе и выигрывали существенную сумму денег. Потом экспериментатор подходил к каждому третьему из них и объяснял, что использовал в эксперименте свои собственные деньги, они у него закончились, и это означает, что он, возможно, будет вынужден досрочно прервать эксперимент. Он просил: „Не могли бы вы мне оказать личную услугу и вернуть деньги, которые вы выиграли?“ (Все согласились). Вторую группу также просили вернуть деньги, но в этом случае с просьбой обращался секретарь факультета, объяснявший, что исследовательский бюджет факультета психологии почти закончился. (И в этом случае все согласились вернуть деньги). Оставшуюся треть участников эксперимента не просили возвращать деньги. Наконец, каждый участник отвечал на анкету, в которой он мог оценить экспериментатора. Наиболее позитивно экспериментатора оценили те участники, которых он упросил оказать ему личную услугу, они убедили себя в том, что он — отличный и достойный человек. Остальные участники также считали его приятным, но далеко не таким замечательным, как те, кто оказал ему личную услугу, вернув деньги но его просьбе [28].
[27] Результаты исследования Майкла Кана «Физиология катарсиса» были опубликованы в статье под тем же названием: «The Physiology of Catharsis», Journal of Personality and Social Psychology, 3, pp. 278–298, 1966. Еще одно классическое исследование на эту тему: Leonard Berkowitz, James A. Green, and Jacqueline R. Macaulay (1962), «Hostility Catharsis as the Reduction of Emotional Tension», Psychiatry, 25, pp. 23–31.