А теперь такой вопрос: что они думают о жульничестве через неделю? У каждого из них есть много времени для того, чтобы оправдать свой образ действий. Тот, кто поддался искушению, решит, что жульничество — это не такой уж серьезный проступок. Он скажет себе: «Эй, да все списывают, это пустяки. И мне очень нужно было сдать этот экзамен для моей будущей карьеры». Однако студент, не поддавшийся искушению, решит, что списывание еще более аморально, чем он первоначально думал: «В действительности, люди, которые списывают — бесчестны. Их нужно выгонять из университета. Нам нужно их наказать в назидание другим».
К тому времени, когда студенты пройдут этот путь все более активных самооправданий, произойдут две вещи: во-первых, они будут уже далеко друг от друга, а, во-вторых, они уже настолько глубоко усвоят свои представления о списывании, что окажутся убежденными, будто всегда думали именно так [34]. Можно это представить так: они начинали рядом на вершине пирамиды, в миллиметре друг от друга, но, закончив цикл самооправданий, они соскользнули к ее подножию и теперь находятся в противоположных углах ее основания. Студент, который не стал жульничать, считает другого абсолютно аморальным человеком, а тот, кто жульничал, — считает своего оппонента безнадежным пуританином. Этот процесс иллюстрирует то, как люди, подвергшиеся сильному искушению, которые боролись с ним, и чуть не поддавшиеся ему, но устоявшие — начинают не любить или даже презирать тех, кто поддался искушению. Именно те люди, которые почти согласились жить в стеклянном доме, первыми начинают кидать камни.
Метафора пирамиды применима к наиболее важным решениям, включая моральный выбор или жизненно важные решения. Вместо списывания на экзамене, например, задумайтесь о других решениях: вступать ли в случайную сексуальную связь (или нет), пробовать ли наркотики (или нет), принимать ли стероиды, чтобы повысить свои атлетические способности (или нет), сохранять ли неудачный брак (или нет), сообщать ли имена коллег в Комитет но антиамериканской деятельности (или нет), лгать ли, чтобы защитить своего работодателя и работу (или нет), заводить ли детей (или нет), выбрать ли трудную карьеру (или оставаться дома с детьми). Когда люди, находящиеся на вершине пирамиды, не уверены в том, каковы преимущества и недостатки каждого из вариантов, у них возникает особенно сильное желание оправдывать сделанный выбор. Но к тому времени, когда человек оказывается у подножия пирамиды, неопределенность превращается в уверенность, и он или она находятся очень далеко от тех, кто выбрал иной путь.
Этот процесс размывает различия, которые люди любят проводить между «нами, хорошими парнями» и «ими, плохими парнями». Часто, стоя на вершине пирамиды, мы сталкиваемся не с очевидным выбором между черным или белым, действием или бездействием, а с выборами «серыми», последствия которых неясны. Первые шаги по этому пути амбивалентны с точки зрения морали, и не всегда ясно, какое решение будет верным. Мы принимаем ранние решения, кажущиеся не такими уж важными, а потом оправдываем их, чтобы уменьшить неопределенность выбора. Так мы попадаем в ловушку: поступок, оправдание, следующий поступок — этот цикл повышает нашу активность и приверженность выбранному курсу и может далеко нас увести от наших первоначальных намерений или принципов.
Именно так и произошло с Джебом Стюартом Магрудером — специальным помощником Ричарда Никсона, игравшим ключевую роль в попытке проникновения со взломом в штаб-квартиру Национального комитета Демократической партии в отеле Уотергейт [†], а затем пытавшемуся скрыть причастность к этому Белого дома и лгавшему под присягой, чтобы защитить себя и других, причастных к этим противозаконным действиям. Когда Магрудера приняли на работу, советник Никсона Боб Холдеман не говорил ему, что лжесвидетельство, мошенничество и нарушение закона входят в его рабочие обязанности. Если бы он сделал это — Магрудер почти наверняка бы отказался от такой работы. Как же он стал центральной фигурой Уотергейтского скандала? Легко, оглядываясь назад, сказать: «Он должен был заранее догадаться», или «Ему следовало немедленно отказаться, когда они в первый раз попросили его сделать нечто противозаконное».
[34] Это не просто наши спекуляции. В классическом эксперименте, проведенном полстолетия тому назад, социальный психолог Джадсон Миллс исследовал отношение школьников шестого класса к подсказкам и списыванию. Потом они сдавали экзамен, в котором конкурировали друг с другом за приз. Он создал такую ситуацию, что ребенок практически не мог победить, если не списывал, причем, списать было просто, и дети думали, будто этого нельзя обнаружить. (На самом деле он тайком наблюдал за ними). Примерно половина детей жульничала, а половина — нет. На следующий день Миллс снова спросил детей, что они думают о списывании и других способах обмана. Дети, которые сжульничали, были более благодушны по отношению к списыванию, а преодолевшие искушение жульничать, оценивали списывание негативнее. См.: Judson Mills (1958), «Changes in Moral Attitudes Following Temptation», Journal of Personality, 26, pp. 517–531.