Это позитивные аспекты стереотипов. Негативные же аспекты связаны с тем, что мы преуменьшаем различия между объектами внутри категории и преувеличиваем различия между категориями. Жители «красных» штатов, где большинство голосует за республиканцев, и «синих» штатов, где большинство голосует за демократов, часто относят друг друга к разным, непересекающимся категориям, но многие жители консервативного штата Канзас хотят, чтобы в школах преподавали теорию эволюции Дарвина, хотя она исключена из обязательной школьной программы, а многие жители либерального штата Калифорния не одобряют принятый в этом штате закон, одобряющий однополые браки. Все мы признаем вариации внутри нашего пола, партии, национальности или страны, но мы склонны смело обобщать на основе всего нескольких контактов с представителями других категорий и зачислять их всех в единую категорию «они». Эта привычка формируется у нас очень рано. Социальный психолог Мэрилин Бруэр, много лет изучавшая природу стереотипов, рассказывает, что однажды ее дочка, вернувшись из детского сада, пожаловалась, что «все мальчики — плаксы» [64]. Девочка сделала такой вывод, увидев, как плакали два мальчика, которые первый раз пришли в детский сад. Бруэр, всегда остающаяся ученой, спросила дочку, разве она никогда не видела плачущих маленьких девочек? «О да, — ответила дочка. — Но только некоторые девочки плачут. Я ведь не плачу».
Маленькая дочка уже разделяла мир, как все мы делаем, на «нас» и «их». Мы — это самая важная социальная категория в системе организации работы мозга. Даже коллективные местоимения, такие как «мы» и «они» — это мощные эмоциональные сигналы. В одном эксперименте, участники которого верили, что будут проверяться их вербальные (речевые) навыки, бессмысленные слоги, такие как ксех, йоф, лаж или вух, случайным образом объединялись в пары или со словами, обозначающими нашу «внутреннюю» группу («нас», «мы» или «наше»), «внешнюю» группу («их», «они», «им») или, для контроля, с другими местоимениями (такими как «он», «ее» или «ваше»). Потом все должны были оценить, насколько приятным был каждый из бессмысленных слогов. Вас может удивить, с какой стати у человека может появиться эмоциональное отношение к таким бессмысленным словам как йоф, или почему вух нравится больше, чем лаж. Тем не менее, участникам эксперимента больше нравились именно те бессмысленные слоги, которые появлялись в паре с местоимениями, относящимися к «своей группе» [65]. Никто из них не догадался, почему так происходит, и не понял, что на привлекательность слога влияло местоимение, с которым его ассоциировали.
Как только люди создали категорию «мы», они начали воспринимать всех, к ней не относящихся, как не-нас. Конкретное содержание категории «мы» может меняться мгновенно: это мы, деликатные люди со Среднего Запада, а не вы, вульгарные люди с побережья, это мы, счастливые владельцы автомобиля Toyota Prius с гибридным экологичным двигателем, а не вы, бездумные транжиры бензина, это мы, болельщики бейсбольной команды Boston Red Sox, а не вы, болельщики Los Angeles Angels (или двух любых других бейсбольных команд). Принадлежность к категории «мы» можно за одну минуту создать в лаборатории, как показал Генри Тайфел с коллегами в классическом эксперименте с британскими школьниками [66]. Тайфел сначала показывал этим мальчикам слайды с разным количеством точек, а потом просил высказать догадку о количестве точек на слайде. Он в случайном порядке говорил некоторым мальчикам, что они преувеличивали количество точек, а другим — что они его преуменьшали, а потом просил всех их выполнять другое задание. На этой стадии эксперимента они могли присуждать очки другим мальчикам, которых характеризовали как «преувеличивающих» или «преуменьшающих». Хотя каждый из мальчиков работал в отдельной кабинке и не видел других участников эксперимента, почти все они присуждали больше очков тем, кто, как они думали, относился к «их» категории. Когда они выходили из комнаты, другие мальчики спрашивали: «Кто ты?». Представители той же категории реагировали на ответ приветственными криками, а те, кого отнесли к другой категории — неодобрительным свистом.
[64] Marilynn B. Brewer (1993), «Social Identity, Distinctiveness, and In-Group Homogeneity», Social Cognition, 11, pp. 150–164.