Большинство профессий в конечном итоге, хотя порой и медленно, развиваются и корректируются. Если сегодня вы — врач, вы моете руки и используете латексные перчатки, а, если вы забудете об этом — вам напомнят ваши коллеги, медсестры или пациенты. Если вы управляете компанией, выпускающей игрушки, и ошибочно предсказываете, что ваша новая кукла будет продаваться лучше, чем Барби, рынок поправит вас. Если вы — ученый, вам нельзя фальсифицировать данные о вашей клонированной овце, а потом пытаться обмануть ваших коллег — первая же лаборатория, которой не удастся воспроизвести ваши результаты, поспешит всему миру сообщить об этом. Если вы — экспериментальный психолог и делаете ошибку в содержании вашего эксперимента или в анализе результатов, ваши коллеги и критики немедленно проинформируют об этом вас самих, других членов научного сообщества и вообще всех в пределах солнечной системы вплоть до орбиты бывшей планеты Плутон [**]. Конечно, не все ученые «научны», т. е., открыты для новых фактов и готовы отказаться от своих укоренившихся представлений или согласиться, что материальная личная заинтересованность может повлиять на их исследования. Но, даже если отдельный ученый не захочет исправлять свои ошибки, в конечном итоге, наука сделает это за него.
Проблемами психического здоровья занимаются представители разных профессий. В этой сфере работают люди с различными профессиональными дипломами, образованием, использующие подходы, которые имеют мало общего друг с другом. Представьте себе, что было бы, если бы в профессию юриста допускались как люди, которые обучались на юридических факультетах университета, изучили все направления права и сдали сложный выпускной экзамен, так и люди, которые, заплатив всего 78 $, прослушали недельный курс об этике поведения и зале суда. Теперь вы понимаете сложность проблемы в сфере психотерапии.
В психотерапевтической профессии медицинские психологи сравнимы с образованными юристами. У большинства из них есть ученые степени, и, если они получили диплом в крупном университете, а не в какой-нибудь независимой клинике, они знакомы с фундаментальными результатами психологических исследований. Некоторые из них сами проводят исследования, например, методик успешной терапии или происхождения эмоциональных расстройств. Но независимо оттого, ведут ли они сами исследования или нет, они хорошо знакомы с психологической наукой и знают, какой тип терапии наиболее эффективен для различных проблем. Например, когнитивные и бихевиористские методы, с точки зрения научной психологии, подходят для лечения приступов паники, депрессии, расстройств пищевого поведения, бессонницы, хронических приступов гнева и других эмоциональных расстройств. Эти методы часто также эффективны или даже эффективнее, чем медикаментозное лечение [118].
Напротив, большинство психиатров — обладателей медицинских дипломов, обучались медицине и фармакологии, но они редко достаточно осведомлены о научном методе или о базовых психологических исследованиях. В XX веке они в основном практиковали фрейдистский психоанализ или производные от него методы: вам нужно обладать медицинским дипломом, чтобы вас допустили к обучению психоанализу. По мере того как популярность психоанализа снижалась и начинала доминировать биомедицинская модель психических расстройств, большинство психиатров стали использовать для лечения пациентов фармакологию, а не различные методы терапевтической беседы. Однако хотя психиатры изучают работу мозга, многие из них плохо знакомы с психологией или с тем, что каждый из терапевтических методов следует подвергать сомнениям и исследованиям, т. е., мало осведомлены о скептической сущности науки. Антрополог Таня Лурманн провела четыре года, исследуя резидентов отделения психиатрии, посещала их учебные занятия и конференции, наблюдала за ними в клинике и в палате экстренной медицинской помощи. Она обнаружила, что от них не ожидается, что они будут много Читать сами — от них требуется усваивать уроки их преподавателей без дискуссий или вопросов. Лекции, посещаемые ими, предлагают практические навыки, а не анализ интеллектуальных проблем: лектор говорит о том, что именно нужно делать, проводя терапию, не обсуждая, почему именно данный метод терапии помогает, или какой метод терапии лучше подходит для решения данной проблемы [119].
[**] В 2006 году MAC (Международный астрономический союз) понизил ранг Плутона и перевел его в разряд малых планет. — Примеч. пер.
[118] Некторые исследования обнаружили, что наиболее эффективен комбинированный подход: медикаментозное лечение, дополненное когнитивно-поведенческой терапией (СВТ) — другие обнаружили, что СВТ хорошо работает и без медикаментозного лечения. Материалы по этой проблеме и библиографию можно найти в отчете «American Psychological Association Presidential Task Force on Evidence-Based Practice» (2006), «Evidence-Based Practice in Psychology», American Psychologist, 61, pp. 271–283. См. также: Dianne Chambless et al. (1998), «Update on Empirically Validated Therapies», The Clinical Psychologist, 51, pp. 3-16, и Steven D. Hollon, Michael E. Thase, and John C. Markowitz (2002), «Treatment and Prevention of Depression», Psychological Science in the Public Interest, 3, pp. 39–77. В этих статьях можно найти отличные ссылки на публикации об эмпирически подтвержденной эффективности различных методов терапии для решения различных проблем.