«Верить — означает видеть» было тем принципом, на котором строились все скандалы в детских садах 1980-х и 1990-х гг. Как и в случае с детским садом Макмартин, все начиналось с обвинений психически неуравновешенного родителя или капризов и жалоб ребенка, которые провоцировали расследование, в свою очередь провоцировавшее панику. Например, в детском саду «We Саге» в штате Нью-Джерси четырехлетний мальчик, которому врач в своем кабинете измерял температуру, вставив градусник мальчику в задний проход, сказал: «Так мне делала моя воспитательница [Келли Майклс] в садике» [139]. Мать мальчика известила агентство по защите детских прав штата. Сотрудники агентства привели мальчика в офис прокурора и дали ему поиграть с куклой с анатомическими подробностями. Мальчик вставил палец в задний проход куклы и сказал, что еще двум другим мальчикам тоже таким способом измеряли температуру. Родителям других детей из этого детского сада посоветовали обратить внимание на возможные признаки сексуальных домогательств по отношению к их собственным детям. Были приглашены специалисты для интервьюирования детей. Вскоре дети уже утверждали, будто Келли Майклс кроме всего прочего, слизывала арахисовое масло с их гениталий, заставляла их пить ее мочу и есть ее кал, а также насиловала их, используя для этой цели ножи, вилки и игрушки. Утверждалось, будто все это происходило в те часы, когда дети находились в детском саду, и продолжалось в течение семи месяцев, хотя родители могли приводить детей в сад и забирать их оттуда в любое время, ни один ребенок не на что не жаловался и ни один родитель не заметил никаких проблем у своих детей.
Келли Майклс была обвинена в 115 эпизодах сексуальных домогательств и приговорена к 47 годам тюремного заключения. Она была освобождена через пять лет, после того как апелляционный суд постановил, что на показания детей повлияло то, как их интервьюировали. А как это происходило? Если «ошибка подтверждения» мчится во весь опор, и нет «вождей» научной осторожности, которые могли бы ее остановить, интервью проводятся с чудовищной предвзятостью, что было характерно для всех случаев судебных исков против детских садов. Например, вот как Сьюзен Келли, педиатрическая медицинская сестра, интервьюировавшая детей в нескольких таких делах, использовала кукол Берта и Эрни, чтобы «помогать» детям вспоминать:
Келли: Ты скажешь Эрин?
Ребенок: Нет.
Келли: Ну, ладно [просительным тоном]. Пожалуйста, скажи Эрни. Пожалуйста, скажи мне. Пожалуйста, скажи мне. Чтобы мы могли помочь тебе. Пожалуйста… Шепни об этом Эрни… Кто-нибудь трогал тебя вот здесь? [указывая на влагалище куклы-девочки]
Ребенок: Нет.
Келли: [указывая на ягодицы куклы] Кто-нибудь трогал твою попу?
Ребенок: Нет.
Келли: Ты скажешь Берту?
Ребенок: Они меня не трогали!
Келли: Кто тебя не трогал?
Ребенок: Моя воспитательница не трогала. Никто не трогал.
Келли: А кто-то из больших людей, кто-то из взрослых, трогал твою попу вот здесь?
Ребенок: Нет [140].
«Кто не трогал тебя?». Здесь мы попадаем в мир великого сатирического романа Джозефа Хеллера «Уловка-22» («Catch- 22»):
Полковник с густыми усами говорит Клевинджеру: «Что вы имели в виду, когда вы сказали, что мы не можем наказать вас?».
Клевинджер отвечает: «Я не говорил, что вы не можете наказать меня, сэр».
Полковник: «Когда вы не говорили, что мы не можем наказать вас?».
Клевинджер: «Я всегда не говорил, что вы не можете наказать меня, сэр».
В то время психотерапевты и социальные работники, которых пригласили для интервьюирования детей, считали, что подвергшиеся сексуальным домогательствам дети не станут рассказывать о том, что произошло, если вы не проявите настойчивость, постоянно задавая наводящие вопросы, потому что они испуганы или им стыдно. При отсутствии исследований это казалось разумным предположением, и очевидно, что иногда это верно. Но где грань, после которой настойчивость превращается в принуждение? Ученые-психологи провели эксперименты, чтобы исследовать важные аспекты детской памяти и детских показаний: как дети понимают то, о чем их спрашивают взрослые? Зависят ли их ответы от их возраста, вербальных способностей и от того, какие задаются им вопросы? При каких условиях ответы детей будут правдивыми, а при каких — они будут поддаваться внушению и расскажут, будто что-то происходило, хотя на самом деле этого не было? [141]
[139] Наш рассказ о деле Келли Майклс основывается на таких источниках: Ceci and Bruck, «Jeopardy in the Courtroom» (примеч. 3); и Pendergrast, «Victims of Memory» (примеч. 2). См. также: Maggie Bruck and Stephen Ceci (1995), «Amicus Brief for the Case of State of New Jersey v. Margaret Kelly Michaels, Presented by Committee of Concerned Social Scientists», Psychology, Public Policy, & Law, 1(2) [entire issue].
[140] Цитируется: в Pendergrast, «Victims of Memory», p. 423; примеч. 2.
[141] Jason J. Dickinson, Debra A. Poole, and R. L. Laimon (2005), «Children's Recall and Testimony», in N. Brewer & K. Williams (eds.), «Psychology and Law: An Empirical Perspective». New York: Guilford. See also Debra A. Poole и D. Stephen Lindsay, «Interviewing Preschoolers: Effects of Nonsuggestivc Techniques, Parental Coaching, and Leading Questions on Reports of Nonexperienced Events», Journal of Experimental Child Psychology, 60, pp. 129–154.