- Вы пишете им?
- О да. Регулярно.
- Бедные ваши детишки! - все не могла успокоиться Синтия. – Прошу вас, расскажите мне о них. Я слышала, их у вас пятеро? Вы их любите?
- Обожаю, - честно ответил джентльмен, глядя на пухлые губки девушки, тянущиеся к ободку чаши с пуншем.
- Как их зовут? Сколько им?
- Старшего зовут, как и меня, Бартоломеус... Ему семь.
- Он, наверное, очень похож на вас?
- Да, мисс Уайт. Моя копия... Затем идут сын Томас и дочь Вайолет - им шесть и пять. Затем еще один сын... Себастьян, ему четыре. И младшая дочь - Флоренс, ей будет скоро три.
- Какая прелесть! - невольно смягчаясь, промолвила Синтия. - Но не будете ли вы так любезны, сэр, налить мне еще этого чудесного пунша?
Больше к теме семьи мистера Стабса молодые люди не возвращались.
Бартоломеус выразил зато горячее желание взглянуть на работу мисс Уайт, и восхищение его изображением старого дуба было столь неподдельным и искренним, что сердце Синтии не могло не смягчиться окончательно.
- Какая тонкая работа! Какие краски! Как верно переданы все детали! - восклицал мистер Стабс. - Клянусь, когда вы закончите эту картину, мисс Уайт, я куплю ее у вас и повешу здесь, в Элмори-Хаусе, над этим самым камином!
- Если граф Элмори не будет возражать, - улыбнулась девушка. - Возможно, Хогарт, висящий сейчас там, все же покажется его сиятельству более достойным, нежели рисунок простой девушки из Норшэма.
- О...- запнувшись, произнес Бартоломеус, словно только что вспомнил об истинном хозяине особняка, - да, граф Элмори... Поверьте, он большой знаток живописи, но и он согласится, что ваше полотно достойно занять место в его доме.
- Вы с ним близкие приятели?
- Да... Мы учились вместе, - снова несколько смешался мистер Стабс.
- Он молод? Хорош собою?
- Он одного со мной возраста. А красив ли... Мне сложно судить.
Видимо, откровенные и прямые вопросы Синтии навели Бартоломеуса на некую мысль, потому что, немного помолчав, он спросил:
- Вам здесь нравится, мисс Уайт? Вы бы хотели жить в таком особняке?
- Вы имеете в виду - быть здешней хозяйкой?
Он кивнул.
- Не знаю, - задумчиво ответила девушка. - Здесь очень красиво. Но миледи Элмори будет иметь не только удобства и комфорт, и отнюдь не в созерцании всей этой красоты будут заключаться ее обязанности, налагаемые светом. Мой старший брат живет в Плимуте. Он унаследовал всего лишь титул эсквайра, но страшно гордится этим и весь надут спесью, как будто по крайней мере имеет звание пэра... Когда я приезжала погостить к нему, всегда оказывалось, что я все делаю не так, как должно, вплоть до того, что не так стою и сижу. Мои выходы в тамошний свет были просто мукой - и для меня, и для брата Генри. Честное слово, на званых вечерах в Плимуте мне часто хотелось превратиться во что-нибудь неживое, стул или стол, чтобы никто не обращал на меня внимание. Если плимутское общество так щепетильно к вопросам этикета, то что говорить о Лондоне! Так что я предпочитаю наш Норшэм. Здесь я могу часами гулять пешком одна. Ни перед кем не кланяться, не заискивать, не говорить не того, что думаешь... Вы меня понимаете, сэр?
- О да, мисс Уайт, - отвечал мистер Стабс, и в его взгляде Синтия прочитала полное одобрение и поддержку.
Мисс Уайт, как и было обещано, была отправлена в Норшэм в коляске, сопровождаемой грумом. Мистер Стабс вывел свою гостью, опирающуюся на его руку, из особняка и помог ей сесть в экипаж.
- До свидания, ваше сиятельство, - сказала ему Синтия, задорно блестя черными глазами из-под своей соломенной шляпки.
- До свидания, мисс Уайт, - ответил ей молодой человек, завороженно глядя в ее прекрасное лицо и слегка кланяясь.
Брат встретил Синтию неласково, особенно после объяснения с грумом и осмотра подвернутой ноги. Но девушка словно не заметила ни его суровых взглядов, ни резких слов, на которые во всякое иное время не преминула бы ответить. Она была непривычно задумчива и тиха и, к удивлению Эндрю, в течение следующих дней не делала попыток выбраться на пленэр.
Синтия занялась другим странным делом: она купила в лавке несколько мотков самой лучшей шерсти и закрылась с ними в своей комнате, выходя оттуда лишь чтобы поесть.
Сам Эндрю Уайт, хотя и получил два приглашения поохотиться от мистера Стабса, отклонил их оба, решив таким образом прервать знакомство с этим джентльменом. Через день после отказа от второго приглашения брат и сестра Уайты узнали, что гость Элмори-Хауса уехал на несколько дней в столицу.
- Я совершил большую ошибку, дружище! - говорил граф Роберт Элмори своему лучшему другу сэру Уолтеру Финчу, сидя с ним за столом в одном из самых респектабельных лондонских клубов. - Я допустил огромную ошибку!