Родителям же было так очень удобно, так как не нужно было напрягаться по поводу его проблем и неприятностей. Свой сиюминутный душевный комфорт они считали гораздо важнее, чем постоянное душевное состояние сына. Они утешали себя мыслью, что у их сына есть все, что нужно. Поэтому ничего неприятного и опасного с ним не может произойти, так как это исключено в принципе. Душевное очерствение и душевная лень были для них обычной нормой жизни. Лицемерные проявления заботы и внимания со стороны родителей в моменты, когда им все же хотелось изобразить из себя приличных родителей, Евгения не интересовали. Ему хотелось быть членом семьи, в которой живут близкие и родные люди. А ему предлагали суррогат семьи и требовали, чтобы он был доволен этим суррогатом. От чрезмерных переживаний у Евгения произошел психический срыв. Перестал спать ночью, был постоянно напряженным и тревожным, считал, что за ним ведется слежка, как за американским шпионом. Перестал есть с родителями, так как подозревал, что они хотят что-то ему подсыпать в пищу, хотя и так аппетит пропал. В различных частях тела появились сильные и своеобразные неприятные ощущения, настроение стало подавленным, перестал выходить из дома и даже по телефону разговаривать. Общение со всеми друзьями и знакомыми прекратил. На вопросы о своем странном поведении не отвечал и никак не объяснял его. Почти постоянно был погружен в свои мысли. Повели его к терапевту, гастроэнтерологу, эндокринологу, невропатологу. Несколько месяцев различных лечений ни к какому положительному результату не привели. Даже наоборот, состояние стало еще хуже.
Но, так как социальный статус Евгения был достаточно высоким, то решили в диспансер не идти и воспользоваться возможностью проконсультироваться у частного врача. Сестра матери была знакома с хорошим врачом психиатром, координаты которого и дала. На первую консультацию мать и тетка Евгения пришли без него. Рассказали о сложившейся ситуации, Доктор объяснил, что подобные вещи, как правило, лечатся стационарно. Но у него есть собственные методики лечения психозов в домашних условиях.
Решено было пригласить доктора в гости в семью Евгения под видом коллеги его отца, которому интересно посмотреть многочисленные кассеты о путешествиях Евгения по миру. Прошло две недели тайного лечения, пока Евгений дал добро на визит незнакомого человека. Рассказывать о своих путешествиях подробно Евгений не захотел — был предельно краток и лаконичен. Стремился поставить видеокассету в магнитофон и уйти в свою комнату. Интересного разговора не получилось. Доктор принял решение продолжать лечение. Каждую неделю доктор приходил и контролировал поведение Евгения. Его родители также подробно рассказывали о своих наблюдениях и впечатлениях. Прошло еще две недели и состояние стало отчетливо улучшаться. Стал изредка разговаривать по телефону, изредка читал книги и смотрел телевизор, стал есть вместе с родителями. Меньше высказывал жалоб на неприятные ощущения в теле, уменьшилась напряженность и тревожность, повысилось настроение.
Доктор предупредил родителей Евгения, что лечение психических заболеваний, и, тем более психотических состояний, в домашних условиях — это очень серьезное и тяжелое испытание для родных. Поэтому будет лучше для них, если они будут принимать что-нибудь успокаивающее. Эта мысль врача была категорически отвергнута под предлогом того, что они способны прекрасно контролировать себя в любой ситуации. Спустя 2,5 месяца состояние Евгения уже было близко к ремиссии (выходу из психоза, но не выздоровлению! так как шизофрения является неизлечимым заболеванием). Мать Евгения не работала, занималась домашними делами и дачей. Лечение же Евгения ограничивало свободу передвижения его матери. Она была вынуждена ограничивать свои капризы и сумасбродства, развлечения и так называемую светскую жизнь. Столь долгая пауза в проведении привычного образа жизни стала для нее мучительной и тягостной. Кроме всего прочего, ей нужно было постоянно помнить о том, чтобы не забыть дать лекарства сыну. Мощнейший эгоизм матери не мог спокойно смотреть на столь значительные ограничения его влияния и взбунтовался. Доктор был поставлен перед выбором: как сделать так, чтобы можно было давать лекарства Евгению, чтобы это не было тайно. Переделать структуру личности взрослого человека, да еще и с больной психикой — это сложная задача даже для профессионала, если предполагается период коррекции — годы. А взмахнуть волшебной палочкой и одним махом разрешить все сложнейшие многолетние проблемы отношений Евгения с родителями (многие принципиальные минусы этих отношений записаны у него не только в памяти сознания, но что еще важнее и страшнее — в подсознании, куда никто не может забраться и произвести быстрые и значительные изменения) — это задача из области фантастики.