Подплыл к поверхности темного маслянистого вещества серо-зеленый живец с хвостом крокодильего детеныша, круглым брюшком, улыбающимся большим ртом (время от времени поворачивался он на спинку, похожий на ящера-дракончика с картины рейнского мастера «Райский сад», в правом углу картины, помнится, святая Доротея собирала вишни); вместо передних лапок у него были человеческие ручки кукленка.
Мы поднялись к люку на потолке по судовому трапу, услужливый люк, повинуясь светящейся кнопке, впустил нас в большой зал портика и бесшумно закрылся за нами.
Зал был пуст, никто нас не видел, кроме нашей любимой Венерки-Калипсо, плывшей за нами вдоль бортика темного аквариума-вивариума своего; она смотрела на нас как зачарованная, и ее волосенки струились за нею, точно водоросли на дне быстрого ручья.
— Какая ты, однако, красотка, Калипсо, — сказал Виорел. — Ты меня утешаешь в этом нашем неутешительном приключении. Если бы не ты, я боялся бы твоих собратьев-живцов до тошноты.
Какой-то звук услышали мы, похожий на смешок. Наша Венерка ушла на дно; тотчас же поднялся на поверхность глаз, медленно дрейфовал в сторону обращенного на восток солнечного дверного проема в обществе двух гаргулек, калигарий, и маленькой камбалы-герники.
В саду, повинуясь фантазии хозяина Лабораццо, садовники наставили табличек с цитатами, они торчали то там, то сям на бронзовых прутиках, блестящие латунные прямоугольники; выгравированные на них цитаты были подмазаны черной краскою, напоминали одновременно старинные таблички на дверях дореволюционной приличной публики (некоторое время, чуть ли не до послевоенных лет сохранявшиеся в недрах домов) и накладки на кладбищенских памятниках.
На первой встреченной нами сияющей самоварным золотом табличке прочли мы:
Выйдите от Дракона, пройдите аллеей Детей.
— Нет слов, — сказал Виорел.
Напротив, по другую сторону дорожки, вырастала из свежевысаженной резеды вторая рекомендация, тоже черным по сияющему:
Высаживайте корни мацерона, лук, от которого слезятся глаза, траву, улучшающую вкус молока и способную уничтожить клеймо на лбу беглого раба.
— Ну, и на что это, по-твоему, похоже? — спросила я. Виорел, обогнав меня, читал вслух следующую цитату:
Саду недостает проточной воды, но море так близко.
— Тебе ничего это не напоминает?
Кажется, он не слышал меня, так развеселили его выросшие среди стеблей и листвы тексты.
Весной он первым срывал розу.
— Что мне это должно напоминать?
— Твои прокламанки с Васильевского острова.
— Час от часу не легче, — сказал Виорел. — А ведь ты права. При известном стечении обстоятельств я мог бы стать кем-то вроде него. Случайных совпадений не существует. Мои, как ты говоришь, прокламанки и этот, шик-блеск-красота, цитатник точно карикатуры друг на друга.
— Надо рвать когти, — сказала я. — Вертолет нам не угнать, дверь в тайный сад с этой стороны не открывается. Придумай что-нибудь!
— Да думаю я, думаю, ваш вопрос активно рассматривается. Но пока по нулям.
Он лег на газон, руки за голову, соломенная шляпа надвинута на лицо.
— По закону жанра тут потайных ходов, лазов, люков должно быть что грязи. А вот не чувствую, не могу понять, где они. У меня всю интуицию отшибло. Мало того, что в чужой пьесе толчемся, так еще в злокачественном бездействии и безделье дни проводим. Lundi, Mardi fête, Mercredi peut-être, Jeudi le saint Nicolas, Vendredi on ne travaille pas, Samedi il faut se reposer, Dimanche, on va se promener.
— Переведи, пожалуйста.
— В понедельник, вторник — праздник, в среду — неуч, безобразник, в четверг — Николин день, в пятницу работать лень, в субботу мы гуляем, в воскресенье отдыхаем.
— Да уж. В четверток у нас Никола, в пятницу закрыта школа. Придумай что-нибудь!
Он молчал.
— Придумай, пожалуйста! Пора!
— Сам знаю, что пора.
К вечеру приехал субботний Петр Петрович с Альбертино, и настал ужин с шампанским.
Бутылки шампанского мерзли в серебряных ведерках с лилово-зеленым сухим льдом. В одном из таких ведерок стояла узкая высокая стеклянная ваза, полная черных кубиков льда; я поинтересовалась — уж не из темных ли вод лабораторных стиксов для живцов ледок сфабриковали? и получила утвердительный ответ.