История тоталитарных диктатур, возникших в двадцатом веке и ставших причиной гибели миллионов людей в мирное время, должна стать настоятельным предупреждением о недопустимости передачи слишком большой власти в руки любого человека. То, что некоторые из этих разрушительных режимов были установлены с помощью многих искренних и честных людей, стремящихся к высоким идеалам и лучшей жизни для менее удачливых, должно быть особенно актуальным предупреждением для людей, стремящихся к социальной справедливости, не обращая внимания на опасности.
Трудно представить себе власть, осуществляемую людьми над другими людьми, которой бы не злоупотребляли. И все же мы должны иметь законы и правительства, потому что анархия еще хуже. Но мы не можем просто продолжать отдавать все больше и больше наших свобод политикам, бюрократам и судьям - а именно из них в основном и состоят избранные правительства - в обмен на правдоподобно звучащую риторику, которую мы не удосуживаемся подвергнуть проверке фактами.
Среди множества фактов, которые необходимо проверить, - реальный послужной список крестоносных интеллектуальных элит, стремящихся влиять на государственную политику и формировать национальные институты по целому ряду вопросов, начиная от социальной справедливости и заканчивая внешней политикой и военными конфликтами.
Что касается вопросов социальной справедливости в целом и положения бедных в частности, то интеллектуальные элиты, разработавшие широкий спектр политик, претендующих на помощь бедным, демонстрируют крайнее нежелание подвергать реальные последствия этих политик какой-либо эмпирической проверке. Зачастую они враждебно относятся к тем, кто подвергает эту политику эмпирической проверке. Там, где у сторонников социальной справедливости были полномочия, они часто блокировали доступ к данным, которые искали ученые, желающие провести эмпирическую проверку последствий такой политики, как позитивные действия при приеме в вузы.
Возможно, самым удивительным является то, что многие сторонники социальной справедливости практически не проявляют интереса к примечательным примерам прогресса бедных - когда этот прогресс не был основан на политике, продвигаемой во имя социальной справедливости. Поразительный прогресс, достигнутый чернокожими американцами за десятилетия до 1960-х годов, был широко проигнорирован. Также как и очевидный вред, понесенный чернокожими американцами после проведения политики социальной справедливости в 1960-х годах. В частности, резко сократилось число убийств, а доля чернокожих детей, рожденных незамужними женщинами, увеличилась в четыре раза. Политика правительства сделала отцов негативным фактором для матерей, претендующих на пособие по социальному обеспечению.
Поборники социальной справедливости, осуждающие элитные нью-йоркские государственные средние школы, для поступления в которые требуется сдавать вступительные экзамены, не обращают внимания на то, что в прошлом, до того как начальные и средние школы в черных общинах были разрушены в результате политики, которую поддерживают поборники социальной справедливости, доля чернокожих учеников в таких школах была гораздо выше. Еще в 1938 году доля чернокожих студентов, окончивших элитную школу Stuyvesant High School, была почти такой же, как доля чернокожих в населении Нью-Йорка.
Уже в 1971 году чернокожих студентов в Стайвесант было больше, чем азиатов. В 1979 году чернокожие составляли 12,9 % студентов Стайвесант, но к 1995 году их число сократилось до 4,8 %. К 2012 году чернокожие составляли всего 1,2 % студентов Стайвесант. За 33 года доля чернокожих студентов в средней школе Стайвесант сократилась до менее чем одной десятой от того, что было раньше. Ни один из обычных подозреваемых - генетика или расизм - не может объяснить эти изменения в те годы. Также нет никаких свидетельств того, что поборники социальной справедливости задумались о том, какую роль в этом сыграли их идеи.
В международном масштабе и в вопросах, не связанных с образованием, те, кто придерживается концепции социальной справедливости, часто не проявляют серьезного интереса к прогрессу менее удачливых, когда он происходит способами, не связанными с программой социальной справедливости. Классический пример - темпы социально-экономического прогресса чернокожих американцев до 1960-х годов. Но точно так же отсутствует интерес к тому, как нищие еврейские иммигранты из Восточной Европы, жившие в трущобах, добились процветания, или как то же самое сделали нищие японские иммигранты в Канаде. В обоих случаях вопрос об их нынешнем процветании решается риторически, путем называния их достижений "привилегиями".