Четыре часа утра.
После бессонной ночи пронзительный свет ламп дневного света в кабинете куратора кажется орудием пытки. Да и сорочка с пиджаком натерли под мышками и шею. И как он раньше не замечал, что эта одежда такая неудобная?
В комнате сейчас находились трое: Грабовски, советник президента и полковник Князев, куратор всех пяти экспериментов направления М–101.
Грабовски спокойно выслушивал поток проклятий и обвинений советника. полковник Князев Андрей Борисович сидел молча, скрестив руки на груди и чуть склонив лицо.
— И что прикажете теперь с ними делать??? — кричал советник ученому, бегая по кабинету взад — вперед, брызгая слюной от негодования.
Из — за стены слышалось размеренное этническое пение и баюкающее постукивание бубна.
— Да ничего, господин советник.
— Пока ничего, но мы постараемся в кратчайшие сроки принять меры, — одергивающе зыркнул полковник на слишком прямолинейного Грабовски.
— Как ничего??? Мы их оставим здесь??? Три тысячи индейских жрецов???
— Нууу… — начал было Грабовски, но встретившись глазами с Князевым, умолк.
— Слава Богу, вы хоть додумались, что все сто пятьдесят тысяч жителей тащить сюда не стоит!!! Они заняли весь основной корпус лаборатории и даже ангары! Вы преставляете что будет, если об этом пронюхает пресса???
— Чтож, они найдут ответ на мучивший столько веков вопрос — почему Теотиуакан звался «городом, где рождаются боги» и почему он в одночасье был покинут.
Советник президента фыркнул.
— Черт знает что… Вы можете заставить их замолчать, у меня голова и без их там — тамов кругом идет!
— Это бубны, — мягко поправил Грабовски советника. — Увы, прекратить шум я не могу — в зале для презентаций они сейчас проводят митот.
— Что — что?
— Пейотный ритуал.
— Что??? Нам только с отделом по борьбе с наркотиками не хватало проблем! Как вы это допустили?! Откуда у них пейот???
— Не волнуйтесь, я им его не закупал — возможности моей зарплаты ограничены. Они всегда носят его с собой в нагрудных мешочках.
— Катастрофа… Что я скажу президенту? Один сумасшедший ученый привез из прошлого толпу наркоманов в перьях?
— Послушайте, советник, все не так летально, — вмешался в разговор Князев, — теперь мы точно знаем, что мы можем путешествовать во времени! Вы представляете, какие перспективы это открывает человечеству? По — моему, это прекрасная новость, вот ее вы и сообщите президенту, вы же понимаете…
— Да, я прекрасно понимаю, что одна промашка вашего испытателя может обернуться тем, что мы с вами вообще никогда не появимся на свет! — перебил его советник, обессиленно опускаясь в кресло. — Вы об этом думали?
— Да, но ведь волков бояться — в лес не ходить.
— Это что, древняя индейская пословица? — едко поинтересовался советник, наливая себе очередной стакан воды.
— Да нет, русская.
— Господин советник, дело в том что мы как раз доказали, что повлиять на ход истории невозможно, потому что она уже есть! — начал было Грабовски, но многозначительное покашливание полковника подсказало ему, что это он зря затеял.
— Я через три часа отправляюсь к президенту обсуждать ситуацию. Извольте к этому времени переписать свой отчет!
Грабовски пожал плечами:
— А что в нем не так?..
— Подпись!!!
Грабовски недоумевающе посмотрел на советника.
— Подпись?…
— Да, у нас, видите ли, не принято подписывать документы «Кетцалькоатль»!!!
Когда советник вышел из кабинета, Князев облегченно вздохнул.
— Ну вы что, совсем с ума сошли? Вы бы еще попробовали сейчас ему объяснить теорию относительности. Нервничает человек, идет на ковер к руководству — а вы…
— Да я… Нужно же человеку объяснить…
— Ничего не нужно, Грабовски, все объяснения есть у вас в отчете. Конечно, три тысячи жрецов — это не подарок, но по сравнению с тем что вы сделали….
Грабовски тяжело вздохнул.
— Я же говорил, ну не планировалась такая толпа народа! Хотел взять двоих, велел всем жрецам собраться на площади, взлетаю, и тут черт меня дернул — решил осуществить скачок поближе к Земле. Хотя думаю что ошибка моя была не в этом…А тут с силовым полем вышла загвоздка, оно как включилось, воронка раз в двадцать больше чем обычно, я обратно, к Земле, — а уже в прыжке, и сделать ничего не успеваю. Когда я вернулся и увидел, как они, бедняги, в океан плюхаются… Все плюхаются и плюхаются… Как они выжили — не знаю. Ну не оставлять же их барахтаться в океане только ради того, чтобы проблем не было?
— Да… Дождь из индейцев над Тихим океаном — это, наверное, было еще то зрелище, — усмехнулся Князев, задумчиво потирая подбородок. — Знаете, а ведь эта ваша ошибочка может обернуться еще одним открытием. У вас же золотая голова, профессор, три тысячи людей, в силовой воронке, без скафандров, без дорогущего корабля и оборудования на нем, безопасно осуществляют временной прыжок…
Грабовски уставился на Князева, прижал ко лбу ладонь. На какое — то время он замер, а потом с заговорщическим видом и блеском в глазах сказал:
— Послушайте… Послушайте, вы правы! У меня есть идея!
Князев улыбнулся:
— Идея — это прекрасно, но сейчас, господин Кетцалькоатль, нам нужно решить, что делать с толпой ваших оперенных фанатов, иначе у нас не то что на развитие проекта, а, извините, на вампум (или вигвам?) не будет средств.
* «Милоть» — в переводе с церковнославянского (древнерусского) — «кожух; овчина; овечья шкура; одежда из овечьих шкур».