Вот только как бы скрупулезно ни планировались события, жизнь все равно любит внести свои коррективы. Кирилл рассчитывал прибыть домой чуть пораньше, чтобы успеть подготовиться ко встрече, однако в день вылета их рейс был отменен из-за непогоды. Потом пришлось еще полдня ждать, когда дадут разрешение на вылет из-за забастовки персонала аэропорта. Такого жестокого поворота он точно не ожидал. Нет, планы-то не разлетались в пух и прах от этого, но ему хотелось поскорее уже во всем разобраться. Кирилл метался по залу ожидания аэропорта словно загнанный в клетку хищник, не находя себе места от нервного напряжения. Когда же, в итоге, рейс благополучно приземлился в родном городе, он едва ли не сломя голову бежал вперед, чтобы не задерживаться в очереди на регистрацию и получение багажа. Артур не отставал от него. Кажется, ему самому уже стало интересно, из-за чего же такая спешка. Сверяясь с табло прилета и собственными часами, Кирилл несся к нужному крылу. Заметив краем глаза яркую вывеску, он резко крутанулся и влетел в палатку, через пару минут вылетев из нее с букетом нежных белых роз. И еще раз сверился с часами и табло. Вроде, успели.
Огромная глупость скучать по событиям, которые промелькнули незначительным эпизодом в жизни. Еще глупее скучать по тем местам, где эти события произошли. Катя еще не уехала, но уже знала, что будет ужасно тосковать по проведенным на чужбине дням. Проведенным вместе с Кириллом. Потому что такого мира и согласия между ними никогда не было и не будет. Словно это была маленькая сказка, которую ужасно не хотелось покидать.
Перелет Катя совершенно не помнила. Ее охватила необъяснимая грусть-тоска, такая же серая и промозглая, как и погода во встречавшей их Москве. Скоро она окажется в теплых объятиях родителей и за накрытым по случаю возвращения дочери столом за чашкой горячего чая будет рассказывать, как проходила стажировка, какие это были чудесные город и страна, которые, впрочем, ей мало удалось изучить ввиду занятости. Как они с Иркой жили в чужих краях, как отличалась заграничная жизнь от той, привычной для них. Но, конечно же, умолчит о Кирилле. А свое настроение объяснит усталостью после долгого перелета.
И вот осталось только забрать свои чемоданы и все — через каких-то пару часов она окажется дома. И все вновь будет прежним, будто и не было этой поездки и этих приключений. Катя мысленно выругала себя за приступ меланхолии: ну что это с ней такое, совсем на нее не похоже. А все этот Потапов, будь он трижды неладен, разбередил душу.
Среди сотни меняющихся вокруг лиц промелькнуло одно, такое до боли знакомое, до боли ставшее родным и желанным, и до боли отгоняемое от себя всеми силами. Промелькнуло и пропало, будто и не было его вовсе. Снова показалось. Снова это треклятое воображение, никак не желавшее оставлять ее в покое. Она сбежала из города, остро напоминавшего каждой своей улицей о тех днях, что взбаламутили ее чувства, перевернули их вверх дном и никак не давали утихнуть, являясь вновь и вновь в нежеланных воспоминаниях, но от себя сбежать никак не получалось. Сколько же времени потребуется, чтобы все утихло, забылось и больше не болело?
Протискиваясь сквозь толпу спешащих домой людей, Катя равнодушно оглядывалась по сторонам, стараясь держать в поле зрения Ирку, отчего-то вдруг замешкавшуюся позади. А замешкаться было отчего: прямо на них уверено, словно айсберг навстречу обреченному «Титанику», шел Потапов, не сводя с нее своего гипнотизирующего взгляда. И Катя сама оторопела от неожиданности. Сердце сразу ухнуло куда-то, а по щекам разлился предательский обжигающий румянец. Она никак не ожидала столь ранней встречи, всеми силами старалась отсрочить ее на наиболее поздний день, однако, у Кирилла, по всей видимости, были другие планы на этот счет, так как в простое совпадение верилось с трудом — уж слишком настойчив был Потапов в своих попытках поговорить с ней.