— Расскажи, конечно.
— Фамилии, имена, я, конечно, назову вымышленные. Сам понимаешь, у всех есть родственники, друзья, знакомые. Не хочется их травмировать. Тем более, что и следователи, и прокуроские, и судьи работают до сих пор. Разве только некоторые уже вышли в отставку и получают свои пенсии государственных служащих. Но все, что я расскажу, мне известно из уголовного дела, из судебного следствия. Я сам был в зале судебного заседания. Поэтому это уже доказанные факты, а не мои предположения и домыслы.
Приведу его рассказ без купюр и сокращений. С его же эмоциональными отступлениями.
Глава 2. Встреча «друзей»
В тот злополучный день, а это было в середине осени 2011 года, Иван Жаркевич решил выпить. Ничего сверхъестественного в этом желании не было. Нормальное желание человека, в особенности для такого, который привык выпивать. И не важно, был при этом день на дворе или вечер. В этом плане ему ничего не мешало.
Знал бы он, чем закончится конкретно для него эта пьянка, вообще бросил бы пить. Это уж точно. Но тогда он ничего не подозревал о последствиях такого довольно привычного для него шага.
Правда, выпивать в одиночестве он не привык. Ну, не мог он пить один. И все тут. Нужна была компания «единомышленников». А где ее найти? Сложный вопрос для человека несведущего. Но только не для Ивана. Ответ на этот вопрос прост, как, правда. Естественно, во дворе их многоэтажного дома. А где же еще? Там ведь и кучкуются (собираются вместе, группируются, — от автора) любители дармовщинки.
Вот именно туда, не откладывая все в долгий ящик, быстренько и направился наш герой.
Надо сказать, что при всей своей грузности, а также довольно суровой внешности, Иван был очень даже не конфликтным человеком. По натуре мягкий, покладистый, не жадный и компанейский человек. В народе про таких, как он, говорят, что обидеть его может каждый. И обижали не редко. Без всякого высшего образования, не читавший никогда научные книги, он философски относился к нападкам на него. И зла на людей не держал. Такой вот он был в жизни. Все это и сыграло с ним злую шутку.
Спустившись во двор, Иван сразу же заметил на лавочке у соседнего подъезда своих, как он считал, хороших знакомых. Можно сказать, друзей.
В этой группе скажем так, отдыхающих от дел насущных, которых в общем — то и не было, выделялся Мельникайте Игорек.
Хотя фамилия его была явно не белорусская, в Прибалтике и, в частности, в Литве, он никогда не был. Всю свою сознательную жизнь провел в этом городе. Скорее всего, кто — то из родственников — предков оттуда.
Выделялся этот пустобрех (тот, кто говорит много пустого и несерьёзного; болтун, — от автора) значительным ростом и плотным телосложением по сравнению со многими, а также умением переговорить любого заядлого болтуна. Это про него можно сказать, что язык до Киева доведет. Разлагольствовать, или, как Игорек сам говорил, размышлять вслух, он мог в любое время суток, в любой компании, в любом состоянии — нестояния.
Как раз именно это он и делал в настоящий момент.
А беседу этот любитель поговорить вел со своей боевой подругой Маханьковой Эльвирой.
Почему подругой, это понятно всем сразу.
А вот почему боевой, знали не все. Дело в том, что несколько раз в драках она не только защищала себя, такую хорошую, но и здоровье своего сожителя Мельникайте. Оно и понятно — сожитель ведь. Поэтому и боевая подруга.
Сейчас она не просто слушала Игорька, а просто — таки внимала всему тому, что он говорил. А говорить он умел. Как, впрочем, и пить тоже. При этом ей наверняка казалось, что более развитого и умного на свете, чем ее Игорек, никого больше нет.
Сама же Эльвира никакого интереса не то, что для общества, но и конкретно для Ивана не представляла.
Не работала никогда и нигде. Ни одного дня. Скорее всего, и трудовой книжки у нее не было вовсе. Шлялась вслед за такими «рыцарями», как Игорек. Перебивалась с хлеба на «бормотуху» (дешёвое низкокачественное вино, какое — то плодово — выгодное», например, портвейн «777», который пьяницы называли «Три топора» или «Лесоповал», или «Агдам», окрещеный «Как дам», — от автора). Да и то на «халяву». Так, перекати поле.
Тут же сидел и слушал байки Мельникайте еще один участник последующих событий — Петя Мокрый.
Мокрый — это не кличка, какая-то. Это его настоящая фамилия. Дед его был Мокрый. Отец — Мокрый. Поэтому он также был Мокрый. Вот какое объяснение объяснение.
Хотя все относительно в нашем мире. Практически мало кто знал, что зовут этого парня Петей. Тем не менее все привыкли называть его просто Мокрый. И он не обижался, а откликался, как тот бродячий пес.