– А ты прежде доверься нам, а затем стань генетиком, – услышал я, наконец, со всех сторон тоненькие жеманные голоски, затем мириады лепестков обернулись ко мне и опали, представив мне лицезреть прекрасные женские головки с тонкими лицами, худенькие шейки, крохотные плечики и длинные руки. – Доверься нам, доверься нам, доверься... – послышалось с разных сторон, – что у тебя болит? Болит... болит?
–У меня?.. Ну, не знаю... ничего. Разве только звон в голове от падения еще не прошёл.
– Ах, это не к нам, это к ней, к этой старой безголовой цветочнице. Ее пыльца как раз от этого.
– А вы что лечите?
– А мы целим души...
– ... и однажды уже исцелили: и у Первого, и у Второго, и у Третьего, и у Четвертого... генетиков, – неожиданно вступила в разговор Настоящая Маргаритка. – И те поверили, что обязаны им своим исцелением. Ты бы видел этих излеченных! Ты еще увидишь их. Тут слишком тесно, чтобы вам не встретиться.
– Это она умеет– заговаривать зубы. А про генетиков бессовестно врёт! Их привела на нашу планету любовь. А они передали свои пережитые страдания НАМ, на совершенно незнакомой планете.
– О бестолковые! Им так только казалось, – обратилась Настоящая Маргаритка ко мне. – Как это у вас на Земле говорят: они спутали божий дар с яичницей и отреклись от своей собственной памяти и своего возраста. – При этих своих словах Настоящая Маргаритка посыпала своей пыльцой мою голову. – Ну, как самочувствие? Ещё испытываешь какое-нибудь недомогание?
– Пожалуй, что нет... Но мифа вашей планеты я так толком и не понял...
– Ты столь же бестолковый, как и все мужчины Вселенной. Но тебе повезло, что ты именно мужчина, а значит, на нашей планете будут тебя ценить, – Настоящая Маргаритка печально качнула лепестками, и я поспешил замолчать, чтобы она опять не впала в свое гордое безмолвие…
– А как вас зовут? – наперебой зазвенели маргаритки.
– Орнис, сударыни.
– Как это банально – Орнис! – зашикали они. – Почему бы вам не быть Пятым?
– Простите, но я привык быть первым, и не делать из этого культа.
– Вот вы всё заладили «первый, первый»,– голос Настоящей Маргаритки был все так же печален. – Я, представьте, последняя, кто хоть что-нибудь во всём этом понимает. Дело даже не в этой четвёрке извращенцев, упавшей добрую тысячу лет тому назад на наши несчастные головы. Дело куда как в ином. Но перед вами цветочный кордебалет простушек, и они не дадут нам толком поговорить.
– Но почему бы нам все же не выслушать и их? – несмотря на явное негативное отношение Маргаритки к своим родственницам, осмелился спросить я.
Правду говоря, я не хотел слушать разноголосицу цветочных голосов. Именно от неё у меня и разболелась голова. Но мне не терпелось установить истинную причину того, что здесь происходило…
– Эта печальная история началась в те далёкие времена, когда все мы только и знали жить без толку долгие тысячелетия... – казалось, Настоящая Маргаритка не услыхала моего несмелого пожелания. – Но зато как мы благоухали!.. Возможно, мы создавали ауру планете, а она целой – Галактике!
– Ты ещё придумай, что и всей Вселенной без нас приходилось туго. Ты бредишь, старая маргаритка, мы жили столь же бессмысленно, как сейчас это делаешь ты! – рой тоненьких возмущенных голосков перебил глубокий уже отчего-то близкий мне голос.
– Мне нечего стесняться, сёстры мои. А что до бессмысленности существования, то смысла в моей жизни куда как больше, чем в ваших жизнях семисуточных, столь скоротечно отцветающих без нужды!..
– Не перебивай нас, бессовестная старуха! Пусть этот гость, необходимый всем нам, и нелепо именуемый себя Орнисом узнает, что мы тысячелетия ждали чуда. Мы всей сутью своей ждали жертвенности, мы предощущали её, и вот однажды это чудо произошло. Аварийная капсула вышвырнула четверо раненых астропилотов на нашу планету...
– Ну, от физической боли их излечить было нетрудно: у Первого было три перелома, у Второго обширнейшие ожоги, а у Третьего и Четвёртого многочисленные вывихи. На все эти ранения хватило и дня. А вот вечером им пригрезились их любимые. Первый любил, как ему казалось, многих и без разбору, Второй, как ни странно, вовсе не знал любви, Третий был влюблен только однажды, а Четвёртый боготворил воображаемый идеал...
– Но все до единой их избранницы были просто прекрасны. И уже ночью многие из нас по непонятной нам причине приняли их облик.
– Дальше – больше, – голос Настоящей Маргаритки словно сломался на этих словах. – Эти несчастные цветы пошли по пути гормональной эволюции, которую вскоре после увиденного, предложили им эти четверо. И, похоже, что в генетике эта четверка разбиралась. Они всецело растворяли себя в экспериментальных пробирочных жидкостях, которыми и опыляли наиболее приверженных им дурочек...