– Ял! – Голос Снорри вырвал меня из грёз. Я отпрыгнул и развернулся, наполовину вытащив меч.
– Что? – В моём голосе смешались гнев и страх. Внутренности крепости от стены до стены заполнили тени. Я различал северян, но остальное представлялось мешаниной смутных серых очертаний.
– Пиканье. Оно замедлилось. Вон там было быстрее. – Он ткнул крупным пальцем в сторону группы построек.
Я кивнул и бросился назад. По правде говоря, я уже не замечал писка шкатулки, слишком сосредоточившись на своих страхах, и снова его услышал, только когда Снорри привлёк моё внимание. Из этого, наверное, мудрый человек извлёк бы дюжину уроков.
Когда я подошёл к ближайшей постройке, шкатулка запикала так часто, что звуки уже сливались в один, который затем, к счастью, закончился.
– Возможно, он умер, – сказал я. – Надо вернуться к лошадям.
– Ял, нам не нужна лампа.
Я не собирался сходить за лампой – я вообще возвращаться сюда не собирался. Но если мы собирались отправиться в постройку перед нами, то нам нужен свет, и тут Снорри был прав, лампа нам для этого не требовалась.
– Ладно. – Я вытащил орихалковый конус из кармана и вытряхнул его из кожаного мешочка на протянутую руку Снорри. Холодный свет, полившийся, как только орихалк коснулся кожи, показал, что туман снова нас нагнал – его небольшие усики вились вокруг наших лодыжек. То, что я принял за гравий под ногами, оказалось зерном, а здание перед нами – амбаром. Снорри шагнул к разбитым дверям и поднял руку. В свете показалось множество мешков, обломков, и кто бы ни собирал трупы – войска бабушки или Мёртвый Король – они забрали не всех. Под упавшей кровельной балкой лежало тело крепкой женщины средних лет. Судя по тошнотворно-приторной вони, доносившейся из помещения, женщина лежала там так давно, что дала уже жизнь нескольким поколениям мух. Я постарался не смотреть слишком пристально туда, где виднелась её плоть, не хотел видеть, как там что-то ползает.
– Так значит, идём внутрь? – спросил я, когда Снорри уже прошёл, а Хеннан и Кара протискивались за его спиной.
– Пол из камня Зодчих. – Кара встала на колено, и, смахнув зерно из разрезанных мешков положила руку на пол.
– Это будет внизу, – сказал Снорри. – Время хоронит то, что желает сберечь.
– Время здесь возможно играет в другие игры, – сказал я. Иван-чай за две недели вырос, как за месяц, а потом вмиг замер. Что бы здесь ни случилось, оно сломало что-то важное, и само время – тот невидимый огонь, в котором мы сгораем – покрылось трещинами.
– Думаю, там должен быть люк. – Крикнула Кара из-за кучи обломков и упавших балок. – Несите свет.
– И откуда же ты знаешь, что там люк? – Прищурившись, я посмотрел в прореху между скрещенными кровельными балками. Даже несмотря на то, что Снорри держал свет, я не видел ничего, кроме пыли, пшеничного зерна и обломков крыши. – Я и пол-то почти не вижу.
В ответ Кара оглянулась, её глаза были "по-ведьмински" расфокусированы.
– А-а, – сказал я.
Хеннан взялся за балку и начал поднимать. У муравья лучше получилось бы тащить дерево. Снорри наклонился, чтобы помочь ему.
– А это хорошая мысль? – Разумеется, я подразумевал, что мысль ужасная. – Не считая того, что там внизу может шнырять какая угодно тварь, да ещё это здание вот-вот рухнет окончательно. – Насколько я понимал, здание сейчас держалось на нескольких дюжинах мешков с зерном, а не на камнях и досках, которые теперь валялись на полу. Видимо люди бабушки были со мной согласны, поэтому и решили оставить мешки на месте. – Я говорю, – повторил я свои слова ещё громче. – Всё это здание в любой миг может рухнуть.
– Значит, тем больше причин работать быстрее и говорить тише. – Снорри бросил на меня взгляд. Он нагнулся, стиснул зубы, схватил своими огромными руками упавшую балку и попытался сдвинуть её с места. Некоторое время она не двигалась, а цвет лица Снорри менял оттенки от красного до алого. Вены пульсировали на бугрящихся мышцах его рук – позднее я рассказывал юной девушке, которая, кажется, излишне интересовалась северянином, что это было похоже на спаривание уродливых червей. Его ноги дрожали и напрягались, и балка в облаке пыли начала поддаваться.
Я пытался оставаться в тылу, объясняя, что такой опасный труд требует координации и надзора, но в итоге невежественные дикари заставили и меня надрывать спину. Я поставил шкатулку с призраками в угол и закатал рукава. Ушла целая вечность, возможно целый час, но в конце концов я стоял, весь в поту, в пыли и с больными руками, глядя на шесть ярдов чистого пола.