– Сентиментальная чушь. – Кара догнала нас, и ехала теперь слева от меня. – Во всём Норсхейме викингов живёт меньше, чем на Затонувших островах или к югу от Карловых вод.
Я чувствовал, что надвигается очередной их бесконечный спор.
Эта пара могла часами занудно спорить по малейшему поводу, как это свойственно норсийцам. Они до хрипоты ругались из-за какой-нибудь совершенно неважной вехи в истории викингов. У них всё вдруг зависело от того, отплыл Олааф Торгулсон, четвёртый сын Торгула Олаафсона, из Хаагенфаста в двадцать восьмом году Железных Ярлов, или в двадцать седьмом… Я спешно оглянулся вокруг, в поисках того, что бы могло их отвлечь, пока они не начали спорить.
– Ни хуя себе! Это ж папесса, – сказал я, сам в это не веря, поскольку встретить её святейшество на просёлочной дороге вдоль Аттарско-Загрской границы казалось не более вероятным, чем увидеть выскочившего из-за кустов нерождённого. – Невероятно. – Снорри привстал на стременах, чтобы разглядеть получше.
Дорога впереди шла прямо, разделяя землю, поднимаясь и опускаясь на каждом бугре. Из скрытого углубления в следующей долине появился длинный караван и начал подниматься на следующий холм. Даже с расстояния в милю я легко разглядел папский флаг – на белом знамени трепетал пурпурный крест. Около дюжины человек несли большой паланкин, крыша которого щеголяла золотым крестом, кричавшим "укради меня". Спереди и сзади от паланкина шли два отряда алебардщиков по двадцать человек, которые несли столько острой стали, что даже самые безбашенные бандиты не захотели бы с ними связываться.
– Что ж, если это и не папа, то всё равно кто-то чертовски важный. – Отец хоть и был кардиналом, но никогда не получал такого эскорта.
– Надо держаться от них подальше, – сказал Снорри.
– Не волнуйся, церковь давно уже перестала сжигать язычников. – Я протянул руку и снисходительно похлопал его по плечу. – Тебя не тронут. Нынче они охотятся только на ведьм… ой. – Я оглянулся на Кару. – Возможно, нам действительно лучше держаться от них подальше. Наверняка в таком большом караване есть как минимум один инквизитор.
Разумеется, когда люди, с которыми не хочешь встречаться, едут в том же направлении, что и ты, по лучшей дороге в незнакомой местности, только медленнее… это значит, что тебе остаётся замедлить шаг и следовать за ними.
Мы ехали позади со скоростью пешехода, держась от них в полумиле позади. Время от времени папский конвой показывался на глазах, взбираясь на очередную складку местности. Начался дождик.
– Мы могли бы просто проехать мимо, – сказал Хеннан.
– А парень дело говорит, – сказал Снорри. – Галопом мы проедем мимо них за десять секунд.
– Они перекрывают всю дорогу. Им придётся посторониться, чтобы пропустить нас, – сказал я. – Они могут спросить нас, куда направляемся, а если среди них есть инквизитор, то они это довольно скоро выяснят. – Мои пальцы нащупали бугорок ключа Локи под курткой. У инквизиторов нюх на такие вещи – хотя обвинять их в использовании чар, это всё равно как привязать себя к столбу и попросить поднести факел.
Объяснять ключ агентам Рима мне совершенно не хотелось. Людям вырывали языки уже за то, что они произносили имена ложных богов.
Смеркалось, дождь усиливался, а церковники и их стражи всё не собиралась сворачивать с дороги в поисках убежища для ночлега.
– Похоже, будем ехать за ними до самого Ошима, – сплюнул я дождевую воду.
Сгущавшийся мрак всё сильнее давил, и казалось, полнился теми опасностями, о которых я в последнее время стал уже забывать. Мне на ум пришёл непрошенный образ Дарина – мой брат, лежащий у Аппанских ворот… а мгновением позже я увидел руку своей нерождённой сестры, ищущую выход наружу. Я упокоил Дарина своим мечом, но спустя несколько часов сестра отыскала нужные ей ворота, и прогрызла путь в этот мир через всё ещё тёплый труп Мартуса. Где она сейчас? Создание Ада, всё ещё влажная от фальшивых родов и жаждущая забрать мою жизнь?
– Ял? – Ладонь на моём плече. Рука Кары.
Я вздрогнул и чуть не бросился на неё.
– Что? – сказал я слишком резко.
– Кто-то едет сюда, – сказала она.
Раздался стук копыт, и мы отъехали влево. Судя по грохоту, кто-то сильно гнал лошадь.
Из мрака и дождя показался человек и чуть не скрылся из вида снова, но остановил недовольно заржавшую лошадь и направил назад.
– Мимо вас проезжал кардинальский эскорт? – Он откинул капюшон.
Чёрные волосы прилипли к его лбу, лицо оказалось очень сухопарым, зубы стиснуты от истощения или страха.